История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

По положению, утвержденному в марте 1814 г., временное правление в Имеретин составлено из четырех мдиван-беков или советников, из коих двое были из имеретинских князей и двое из русских чиновников. Все дела, относившиеся до частей исполнительной и казенной, возложены на правителя, как на главного хозяина. Производство дел гражданских предоставлено мдиван-бекам, обязанным судить по законам Вахтанга и по обычаям народа; дела решались большинством голосов, и решения приводились в исполнение посылаемыми на место бакаулами (есаулами). В случае недовольства тяжущихся решением оно представлялось на рассмотрение правителя Имеретин, а затем и главнокомандующего.

Такими мерами, а главное, уничтожением мысли в народе о возможности когда-либо возвратиться к царскому правлению, Имеретия доведена была до спокойного состояния. «Следы величайших бедствий в течение трех лет сряду, – доносил Ртищев[224], – попеременно опустошавших сию землю внутренними мятежами, нашествием неприятеля, чрезвычайным голодом, необыкновенным наводнением и свирепою язвою, которая одна истребила почти треть жителей, начали изглаживаться весьма ощущительным образом; но, за всем тем, в многочисленности рассеявшиеся в разные соседственные владения семейства и в половину не возвратились еще в свои жилища, а народ в состоянии своем едва только дошел до посредственной возможности удовлетворять необходимые нужды своих семейств. Что же касается до нравственности, то, взяв от первых классов людей всякого звания до народа, я заметил вообще отличнейшую их преимущественно простоту нравов, чистосердечие и отменную приветливость, с свойственным всем состояниям гостеприимством и многие добродетельные черты, могущие ручаться, что народ с подобными свойствами и ныне искренно раскаявшийся в ослеплении, объявшем их умы, которое произошло от увлекаемой их привязанности к бывшему законному их царю, просившему их помощи… в скором времени может соделаться в верности и преданности к высочайшему российскому престолу ничем не различаемым с природными российскими подданными».

Заботясь о возвращении населения в свои жилища, главнокомандующий ограничил власть помещиков и запретил продажу крестьян. «Дворянство и вообще имеретинские помещики, – доносил Ртищев, – при необразованности своей, удивительной беспечности и страсти к поддержанию азиатской пышности своих соседей туров, не находя способов удовлетворять оной иначе как на счет подвластных им крестьян, почти все приняли правилом, чтобы за хорошую лошадь, ружье, парчи и прочее им нужное, равно и в приятельских подарках отделываться уступкою своего крестьянина, а иногда и нескольких семейств, несмотря на вывод их вне границ Имеретин. Не говорю уже о существовавшей под конец царского правления терпимости богопротивной продажи христиан туркам, которая ныне принятыми строгими мерами от российского правительства почти вовсе прекращена».

Узнав от духовенства и почетнейших князей, что в прежнее время в Имеретин за пленнопродавство существовала строжайшая казнь и продажа крестьян за границы Имеретин была строго запрещена и лишь в последнее время допущена была Соломоном, главнокомандующий объявил населению, что отныне строго запрещается дворянам и помещикам всякого состояния продавать или дарить людей вне границ Имеретин как поодиночке, так и целыми семействами. Виновных в неисполнении этого распоряжения приказано было подвергать уголовному суду. Внутри Имеретин продажа крестьян допускалась, но не иначе как целыми семействами с землею и только по купчим-крепостям и со взносом в пользу казны надлежащей пошлины за совершение купчей.

«Сверх сего, – писал Ртищев, – по разысканиям моим я открыл другое зло, которое также слабостию последнего царя вкоренилось в Имеретин между помещиками к предосуждению веры христианской и состоящее в том, что они почитали себе позволенным крестьян своих христианского исповедания отдавать незаконно под залог и даже продавать евреям природным кутаисским жителям».

Для пресечения этого обычая главнокомандующий предписал временному имеретинскому правлению: чтобы все таковые христианские семейства были отобраны от евреев и помещики заплатили за них ту сумму, за которую семейства эти были заложены. Если бы помещик оказался несостоятельным к выкупу своего крестьянина, то предоставлялось это сделать его родственнику «или другим помещикам, для удовлетворения евреев по мере возможности. Буде бы ни сами помещики, ни их родственники, ни другие желающие не явились к сему выкупу, в таком случае семейства сии обратить в казенных крестьян, предоставив свободу евреям судебным порядком – искать своего удовлетворения».

Вместе с тем, для лучшего управления духовенством, как в Имеретин, так и в Грузии, был назначен один экзарх Грузинский и Имеретинский, непосредственно подчиненный Синоду. В Тифлисе учреждена синодальная контора[225], а бывшая там дикастерия упразднена и должна была быть перенесенною в Кутаис, для церквей, состоящих в Имеретин, Мингрелии и Гурии.