История войны и владычества русских на Кавказе. Новые главнокомандующие на Кавказе после смерти князя Цицианова. Приготовления Персии и Турции к откр

«Нет ничего нужнее во всяком предприятии, – сказано в докладе министерства[23], – как знать с достоверностью, с чего полезнее начать прежде и что делать после. Одни местные обстоятельства или точное и подробное об оных сведение могут разрешить во всем пространстве сей важный вопрос. Если взять в рассуждение, что разные цепи Кавказских гор окружают или перерезывают те области, в которых производятся военные действия; что Грузия, будучи совершенно отрезана от Кавказской линии независящими горскими народами, сообщается с оной кавказским ущельем, которого проход, сверх трудности самого пути, подвержен бывает пресечению вовсе от разлития Терека и по причине недоброжелательства горских народов, то из сего явствует, что устроение прочной дороги в кавказском ущелье, несмотря ни на какие трудности и издержки, есть начальный шаг, без коего все прочие не могут иметь надлежащей связи.

Итак, учредить беспечное сообщение Кавказской линии с Грузией есть первый шаг, необходимо нужный. Потом нужно равномерно устроить дороги, ведущие из Тифлиса в Елисаветполь и Шушу, из Тифлиса в Памбаки, яко на сей раз нужные для движения войск и со временем могущие быть полезными для хождения купеческих караванов. В то же самое время, если не встретятся важные препятствия, нужно заняться устроением новой линии по Куре до Елисаветполя, оставляя продолжение линии по Араксу до удобного времени, т. е. до тех пор, пока не откроется случай, добровольно или силой оружия, покорить Эривань и Нахичевань и тем самым округлить новопрожектированную границу. Но если бы, по малости войск или другим обстоятельствам, удержание линий по Куре произвело в силах наших развлечение, то кажется, что должно принять за правило иметь всегда в виду преимущественно устроение кавказского пути, как главнейшее препятствие к военному сообщению, и устремить на оное все способы и неусыпное внимание.

Из сего явствует, что самая естественная постепенность есть следующая:

1) устроить дорогу в Кавказском ущелье;

2) устроить дороги, идущие из Тифлиса в Имеретию, Мингрелию, в Елисаветполь, Шушу и в Баку;

3) за ними или вместе, буде возможность откроется, следует учреждение линии по Куре до Елисаветполя.

Трудно и бесполезно было бы исчислять все прочие постепенности будущих подвигов, когда на исполнение всего вышесказанного нужно употребить в продолжение нескольких лет прилежнейшие старания, сопряженные с большими издержками и с непредвидимыми случаями. По совершении сего важного начала, время и обстоятельства укажут сами дальнейшие распоряжения, которые истекать будут из общего обращения дел государственных».

Масса предположений и обязанностей, возлагаемых министерством на нового главнокомандующего, побудили императора Александра поручить графу Гудовичу изложить свое мнение и представить заключение о предстоящих действиях. 12 июня 1806 года будущий начальник, не видавший еще вверенного ему края, представил свое мнение и план действий, который и был тогда же утвержден императором[24].

Граф Иван Васильевич, с самонадеянностью, свойственной многим, считал возможным покорить всех ханов и владельцев «великой Армении и Дагестана», заставив их платить России хотя незначительную дань, как знак их подданства. Шамхала Тарковского, как человека издавна преданного России, он считал полезным освободить от платежа такой дани. Непокорных и упорствующих нам ханов изгнать из их владений, которые и разделить между соседними ханами, нам преданными, или такими, на которых можно было положиться. Бакинского хана наказать, имеретинского царя Соломона лишить сана, а Дадиана Мингрельского удостоить особым высочайшим покровительством.

По мнению Гудовича, живших в соседстве Кавказской линии горцев легче всего было успокоить и привести в повиновение увещанием и предоставлением некоторых выгод, нежели оружием, – которым, – писал он, – «хотя они поражены и будут, но, имея верное убежище, уйдут в горы, будут всегда питать непримиримое мщение, им сродное, за поражение, а особливо за нанесенный вред их имению».

Граф Гудович считал необходимым прекратить поиски закубанцев и стараться лаской уговорить ушедших за Кубань татар возвратиться в свои жилища близ Бештовых гор. Главнокомандующий так много верил в силу своего слова и убеждения, что надеялся уговорить чеченцев подвинуть свои селения ближе к реке Тереку, с тем обязательством, чтобы они отвечали за всякое злодеяние, сделанное на Кавказской линии в пределах «их дистанции». Он думал достигнуть этого обещанием отпускать им соль и дозволением, по примеру кабардинцев, пасти свой скот на левом берегу Терека. «В случае же упорства их или другого затерского народа, – писал граф Гудович, – надобно соседних уговорить для наживы нападать на них» и через то заставить их или прибегать под покровительство русских войск, или искать их защиты.