История войны и владычества русских на Кавказе. Новые главнокомандующие на Кавказе после смерти князя Цицианова. Приготовления Персии и Турции к откр

«Все обиды переносили мы из усердия к государю, – писали жители селения Просиан, – но взятия у нас жен из объятий не могли переносить»[598].

– У нас отбирали жен, – говорили грузины, – связывали мужьям руки, и в виду их солдаты имели с ними дело. Жена кричала мужу: «помоги», а муж отвечал, что и его давят – «чем помочь!»[599]

Народ несколько раз обращался с просьбой вывести из деревень войска, которые поведением своим оскорбляют стыдливость их жен и дочерей. На эту просьбу отвечали требованием скорее ставить хлеб в магазины. Тяготясь таким положением и испытывая сами недостаток в пропитании, жители почти ежедневно собирались около своих церквей, для совещания о мерах к скорейшей поставке хлеба. Сюда являлись агенты царевича Александра с фирманами Аббас-Мирзы, который писал об отправлении грузинам значительной суммы денег и, обещая явиться на помощь, просил их оказывать сопротивление русским[600]. Ввиду своего бедственного положения грузины готовы были поддаться всякого рода внушениям. С каждым днем число недовольных увеличивалось. Духовенство было недовольно уменьшением числа епархий, упразднением некоторых приходов, уничтожением церковных имений и передачей их в казенное ведомство; князья – ограничением их власти и уничтожением моуравств, а народ роптал на притеснения и поборы среди голода, болезней и огромной смертности. При таких условиях беспорядки явились тотчас же, как только известный предел был перейден…

Рано утром 31 января 1812 г. набатный звон колоколов селения Ахмет собрал к сельской церкви всех жителей деревни. Здесь они узнали о прибытии экзекуции, требовавшей провианта. Отказавшись исполнить требование, грузины бросились на команду и выгнали ее из селения.

Посланный на другой день новый отряд, подходя к селению, был встречен выстрелами возмутившихся, к которым успели присоединиться пшавы, хевсуры и жители селений Шатан и Тионет. Из этой последней деревни команда была также изгнана и частью перерезана. Народная ярость была возбуждена одной женщиной, которая, вбежав в середину толпы, бросилась к мужу, стащила с него папах (шапку), надела его на себя, а на мужа накинула свое покрывало (чадру).

– Теперь ты жена, а я муж! – кричала она. – Я обесчещена и иду мстить за тебя.

С этими словами она выхватила у мужа кинжал и бросилась к дому; толпа ринулась за ней. Офицер был заколот; команда перерезана[601]. Восстание быстро распространилось и охватило всю Кахетию; увещания капитан-исправников не действовали. Народ повсюду отказывался повиноваться, и от одного селения к другому скакали зачинщики, угрозами заставляя жителей присоединяться к ним и истреблять все экзекуционные команды. Грузины следовали за коноводами, хотя сознавали в душе несообразность своего поведения и искренно желали оставаться верными русскому императору.

«На тот конец сделали мы бунт, – говорили жители селений Нукреян и Магаро, – чтобы нас больше не притесняли, а не на тот, чтобы лишиться российского покровительства… Сопротивлялись же против россиян[602], в чаянии том, чтобы правительство обратило внимание на состояние наше и не оставило определить к нам одного из российских, а другого из грузинских чиновников, для управления нами и удовлетворения просьб наших»[603].

По получении первых известий о восстании военное и гражданское начальство разослало повсюду предписания приостановиться взысканием провианта с жителей. Тогда же разосланы повеления ко всем комендантам, капитан-исправникам, моуравам и уездным маршалам о принятии необходимых мер предосторожности и употреблении всех способов для удержания народа от мятежа; князья, пользовавшиеся уважением народа, и почетные духовные особы были посылаемы для увещания, но все оставалось напрасным. «Ожесточенный народ, – доносил маркиз Паулуччи, – не внимал никаким советам, стрелял по тем, кои старались его успокоить, и умерщвлял всех попадавшихся ему в руки курьеров и лазутчиков, от правительства посланных».

Соединившись с пшавами и хевсурами, возмутившиеся заперли все дороги в Кахетии и отрезали пути отступления нашим войскам. Последние, будучи разбросаны самыми маленькими командами по отдельным деревням, были застигнуты врасплох. Города Телав и Сигнах подверглись осаде; в последнем все чиновники и гарнизон были вырезаны. Та же участь постигла пятый эскадрон Нарвского драгунского полка, стоявший в селении Какабети. Нижние чины защищались в сараях, эскадронной конюшне, бане, но, уступая в численности, по большей части погибли. Один только унтер-офицер со штандартом успел прискакать в штаб полка, в д. Сагареджо; туда же прибыл со знаменем и есаул донского Поздеева 8-го полка Кузнецов, из селения Анаги, которое было сожжено вместе с провиантскими магазинами.