История воссоединения Руси. Том 3

Язловецкий управлялся тщеславием, а может быть и патриотизмом; но беспощаден суд а posteriori, суд, основанный исключительно на том, в чём человек успел. Имя Язловецкого сделалось притчей во языцех и покиванием главы в людях. Но мысль отважного русского пана, как естественное вдохновение самозащиты, принадлежала не одному ему. Она принадлежала весьма многим казакам-аристократам и казакам-демократам. Она, по смерти мечтательного Язловецкого, осталась живой и деятельной в том социальном организме, которому организм чужеядный не позволял развиваться согласно почве и её первоначальному засеву. Она явилась в уме Яна Жовковского тем же путём, каким впоследствии возродилась в уме московского полугосударя, князя Василия Васильевича Голицына. Она естественно сделалась достоянием Петра Великого, невзирая на то, что Пётр был озабочен сверх человеческих сил государственным хозяйством; и Екатерина, осуществив наконец эту мысль с той лёгкостью, которая часто отличает многотрудную работу гения, осуществила только замыслы множества мужественных сердец, вдохновлявшихся собственными и чужими бедствиями.