История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2.

Бок о бок с такой стилизацией развивался христианский образ императора, который создан прежде всего у Евсевия в его торжественной речи в честь тридцатилетия правления Константина в 335 г.н.э. Возвышение императорской власти с самого начала было связано с возвышением всего императорского дома, новой династии Флавиев. Значение династических сил Константин осознал еще в юности; почти все его внутриполитические соглашения отмечены династическими связями. Он очень рано возвысил своих сыновей Криспа, от Минервины, Константина II, Констанция и Константа, сыновей Фаусты. Крисп и Константин II уже в 317 г.н.э. стали Цезарями, Констанций получил этот ранг в 324 г.н.э., Констант в 333 г.н.э.

Не были обойдены и сводные братья Константина, законные сыновья Констанция Хлора и Теодоры: Далмаций стал консулом и цензором, Юлий Констанций тоже получил консульство. Планомерно чествовались и их потомки, как боковая линия константиновского дома, и укреплялись их связи с основной линией. Сын Долмация Ганнибалиан должен был жениться на дочери Константина Констанции, а второй сын Константина от брака с Фаустой — на дочери его сводного брата Юлия Констанция. Конечно, целью переплетения обеих линий было обеспечение целостности правящего дома, так как и Далмаций Младший уже в 335 г.н.э. был возведен в Цезари, его брат и племянник Константина Ганнибалиан почти одновременно стал царем Армении.

Возвышение членов семьи распространялось и на женщин, из которых особенно большое влияние имела Елена, мать Константина. С 324 г.н.э. она занимала официальное положение Августы и кроме того имела право пользоваться сокровищем короны, ни перед кем не отчитываясь. Совершенно понятно, что Елена сначала оттесняла сводных братьев Константина, неясна и роль, которую она сыграла в событиях с императрицей Фаустой в 326 г.н.э. За нарушение супружеской верности тогда были казнены Крисп и Фауста; Елена же отправилась в сенсационное паломничество в Святую землю. Известно только, что Августа Елена проявила тогда несравненную щедрость, которая выразилась в многочисленных пожертвованиях нуждающимся, и что она распорядилась построить в Вифлееме церковь, с ее путешествием связывают легенду об обнаружении креста, которая с течением времени все больше приукрашивалась. Елена умерла в 327 г.н.э. в Риме вскоре после своего возвращения.

Решительное использование власти Константином обусловило его многостороннее вмешательство в законодательство и правосудие, самодержавный стиль которого критиковался еще в античности; так, позже Юлиан Отступник назвал его «обновителем и путаником старых законов и завещанных предками обычаев» (Аммиан Марцеллин, XXI, 10, 8). Решением 318 г.н.э. Константин придал императорским эдиктам правовое качество, которое ставило их выше норм существующего права. Впрочем, стиль, содержание и основная направленность законодательства Константина не были едиными. Крайняя жестокость и необузданные взрывы соседствовали с гуманитарными тенденциями, уважение к традиционным правовым нормам и понятиям — с подлинными нововведениями.

Радикальные наказания за многие преступления должны были служить устрашением. Похитители детей и скота, отцеубийцы и воры зашивались в мешок со змеями и выбрасывались в море или пропасть. По закону 326 г.н.э. нарушение супружеской верности каралось в основном смертной казнью. Как и раньше, были запрещены браки между свободными и рабами, любовная связь женщины со своим рабом тоже влекла за собой смертную казнь. С другой стороны, в указе 315/316 г.н.э. сказано: «Если кто к играм или рудникам приговорен, не должен получать клеймо на лице; по подобию небесной красоты созданный лик не должен быть испорчен» (Кодекс Теодозиана, 9,40, 2). К тому же ряду принадлежит закон, о котором А.Пиганиоль сказал, что он достоин вечной славы и является одним из прекраснейших законов Константина вообще. Этот закон предписывал, что каждый заключенный имеет право раз в день видеть солнечный свет. В институте рабства Константин ничего не изменил, он ввел только умеренное обращение с рабами и ограничение их наказаний. Так, например, рабы, живущие семьей, не разлучались при продаже. В социальной сфере особенно положительно сказались улучшение и контроль за опекунством, а также меры в пользу подброшенных детей.

Неоднократно делались попытки оценить законодательство Константина как доказательство христианского влияния на организацию государства. С этой точки зрения, разумеется, можно объяснить христианскими взглядами некоторые меры, как, например, запрещение распятия на кресте, неприкосновенность человеческого лица, попытки воспрепятствовать гладиаторским боям на жизнь и смерть и некоторые другие. Однако это не означает «внедрения христианизации общественной жизни» (Ю.Фогт). Скорее более правильным является противоположное утверждение, что Константин не пытался втиснуть в правовые рамки христианский образ жизни и что римское право не было заменено христианскими нормами, а оставалось характерным сосуществованием старых и новых понятий.