История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2.

На месте рынка северовского города были воздвигнуты храмы Рее, богине-покровительнице Константинополя, и Тихе, покровительнице Рима. Между этим центром, названным Августейоном, и Мраморным морем вырос императорский дворец. На западе города был построен круглый форум Константина, в середине которого стояла колонна из порфира, держащая огромную, частично позолоченную статую императора в короне с лучами. В основании колонны были помещены христианские реликвии. В рамки этой концентрической постройки входили также христианские церкви, как, например, церковь Ирины у Августейона и церковь Софии у императорского дворца; в целом для фазы основания Константинополя характерно соседство храмов для староверов и церквей для христиан.

Константин хотел сделать свою новую столицу равной Риму по своей внутренней структуре. В Константинополе, как в Риме, было семь холмов, и он так же, как Рим, разделялся на 14 кварталов. Особенно примечательным было преимущество с административно-правовой точки зрения. Константинополь со всей своей городской территорией был выделен из диосеза и провинции и освобожден от всех налогов. Император возвел архона города в ранг проконсула, то есть в гот же ранг, которым обладали наместники соседних провинций.

Константин не довольствовался тем, что новый город с 330 г.н.э. привлек в свои стены большое число чиновников и функционеров системы. Событием первостепенной важности было то, что император здесь тоже создал сенат сначала из 300 человек и всеми силами старался заманить в Константинополь лиц, присутствию которых он придавал большое значение. Для них были построены дома; наличие дома в Константинополе было также предпосылкой получить право на аренду владений из императорской собственности на Востоке Империи. Благодаря строительству библиотеки и основанию нового университета город превратился в духовный центр Востока. Наконец, жители города, как и римляне, получили бесплатное обеспечение зерном.

Таким образом, Константинополь стал новым, вторым Римом. Но этот второй Рим был Римом без республиканских традиций и по своей сути только новоримским обрамлением для синтеза эллинистических, позднеантичных и христианских элементов. С любой точки зрения Константинополь был создан как антитеза Риму и как «сильнейшее отрицание римской сущности» (Якоб Буркхардт). Чем больше энергии было отдано второму Риму, тем больше приходил в упадок первый и должен был довольствоваться блеском великих традиций. Будущее принадлежало Константинополю.

Константин и христианство

«Вечная святая набожность нашего Бога не допустила, чтобы род человеческий продолжал блуждать в потемках, и не позволила, чтобы ненавистная злонамеренность некоторых людей взяла верх, а захотела, чтобы они вернулись к законам справедливости. Я узнал это из многочисленных примеров и испытал также на самом себе. Ибо раньше во мне были вещи, которым не хватало справедливости, и я думал, что высшая сила не видит, что происходит в моем сердце. Что за конец имело бы это, о чем я говорю? Только один, который полон зла. Но всемогущий Бог, живущий на небе, послал то, чего я не заслужил. Нельзя ни выразить, ни сосчитать, что он в своей небесной милости дал мне, его рабу» (Оптат Милевский «Против донатиста Пармениана»). Так в августе 314 г.н.э. Константин описал свое религиозное представление и религиозное развитие в письме к католическим епископам, собравшимся в Трире для улаживания спора с донатистами. Это развитие в поисках могущественного покровителя и бога привело его в конечном результате к Христу.

В примере Константина развитие религиозных убеждений человека, с одной стороны, определялось необычной религиозно-политической ситуацией и формировалось под влиянием изменения политических рамочных условий, а также стремлением к политическим целям, с другой — оказало глубокое воздействие на историю Римской Империи в целом. Тесная связь религии и политики, которая еще раз была углублена в системе тетрархии Диоклетиана, получила теперь совершенно новый масштаб. Неожиданные перемены в религиозно-политических решениях Константина объясняются этой связью.

Поворот Констатина к христианству не стал «обращением» в смысле апостола Павла, переживание перед сражением на Мильвийском мосту не явилось для императора «Дамаском». Политик Константин не был готов к той последовательности в религиозной сфере, которую могли ожидать от него христиане. Античный человек, смотрящий на серебряный медальон из Тицина 315 г.н.э., больше обращал внимание на традиционную волчицу с близнецами на большом щите правителя, то есть демонстративное признание преемственности римских мифов, чем малозаметную монограмму Христа на императорском шлеме. И арка Константина не носит ни одного христианского символа, а наоборот, элементы традиционной мифологии и религии.