История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2.

Переводчик этого текста Т.Моммзен заметил: «Это сплошная риторика, но и истина». Поэтому он в своем основополагающем труде о «Земельном и денежном хозяйстве Римской империи» придерживается мнения, что Римская империя должна была осуществлять образование латифундий, «не различая провинций... с необходимостью, которая едва ли существенно отличается от закона природы». Он видел в крупном землевладении такого рода «могущественную движущую силу нивелирующей цивилизации империи» и так доказывал этот тезис: «Африканский помещичий дом имеет свои пальмы, как рейнский — свои отопительные установки; но изображения аристократической деревенской жизни, которые были недавно обнаружены на мозаиках купальни в Нумидии, великолепный дворец, тенистый сад, где сидит хозяйка дома, конюшня с благородными скаковыми лошадьми, охота, охотники на лошадях со своими собаками и наблюдающие за ними дамы, рыбоводный пруд, литературный уголок принадлежат не африканской, а имперской аристократии, и доказательства этому находятся во всех провинциях».

В отличие от маленьких и средних хозяйств крупное землевладение, как правило, не было специализированной хозяйственной единицей. Это происходило только в том случае, если огромные площади земли использовались преимущественно для скотоводства и пастбищного хозяйства. Так как скопление большого количества рабов было нежелательным, а зависимых клиентов или свободных наемных работников не хватало, латифундии с самого начала были тесно связаны с системой мелких арендаторов, иначе с колонатом. Был ли весь ареал латифундии подразделен для обработки на комплексы, которые передавались крупному арендатору или управляющему, или непосредственно раздроблен на мелкие аренды, или же представлял комбинацию этих возможностей, свободный колон всегда был активным сельскохозяйственным производителем. Он оплачивал свою аренду деньгами или натурой и был обязан сверх того ежегодно выполнять определенные работы для помещика или крупного арендатора. Изменение содержания понятия слова колон свидетельствует о наступивших изменениях: колон первоначально обозначало крестьянина вообще, теперь, при принципате, типичного свободного мелкого арендатора.

Существование такого мелкого арендатора не очень отличалось от положения свободных мелких крестьян времен Римской Республики, которые первоначально представляли опорный слой государства. Поэтому были основания рисовать в самых мрачных красках участь этих колонов. Однако, может быть, в противоположность этому нужно вспомнить о совсем другой позиции Моммзена: «Экономическое положение колона, который представлял основную рабочую силу помещика, было менее ненадежным, чем существование мелкого собственника. И какой бы оборот ни приняло развитие этих отношений, они привели, по крайней мере вместе с экономической необходимостью, к гуманному обращению помещиков с арендаторами, а арендаторов — с сельскохозяйственными рабами, а также к определенному объединению производственных преимуществ крупного и мелкого хозяйства. Нельзя забывать, что старое крестьянское хозяйство привело к долговому рабству и сделало из себя банкрота; нельзя забывать о бесчеловечной рентабельности образцового поместья Катона, которое полностью исключало создание рабами семьи и свободный труд. В этом мелком арендаторском хозяйстве для несвободных людей имелись возможность вести сносное существование и определенная надежда заслужить свободу хорошим поведением».

Центральной проблемой для латифундий и средних хозяйств являлся вопрос организации труда, то есть вопрос о применении рабов или колонов. Эта проблема особенно подробно обсуждалась в произведении аграрного писателя Колумеллы «О сельском хозяйстве», написанном в шестидесятые годы 1 в.н.э., где он в переписке с Плинием Младшим обсуждает этот вопрос. Колумелла, «обстоятельнейший и дальновиднейший из аграрных писателей» (Ф.де Марино), принципиально считает способ хозяйствования с применением хорошо надзираемых рабов рентабельнее, чем сдача в аренду. В применении колонов он решительно не видит универсального средства для разрешения всех сельскохозяйственных проблем.

В противовес советам Катона его далеко идущее усовершенствование организации труда базировалось на систематизации усиленного контроля над рабами, которые подразделялись на группы не более 10 человек. Границы такого надзора особенно заметны в рентабельном возделывании винограда: «Если он (владелец) хочет, чтобы плоды каждого сорта были сорваны друг за другом, он должен положиться на игру случая, потому что не может к каждому приставить надсмотрщика, который бы наблюдал, чтобы виноградарь не срывал незрелые плоды».