История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2.

Благодаря штампам на кирпичах и другим сведениям можно обоснованно судить о смене форм работ и изменении рабочей силы в секторе кирпичного производства. В нем сначала преобладала деятельность вольноотпущенников и рабов. Рабы при этом работали не только как формовщики или у печей для обжига; частично в их распоряжении были помощники раба (раб раба), которые выполняли разнообразные вспомогательные работы (дневной нормой было около 220 кирпичей на человека). Потом некоторые рабы поднимались до управляющего, будь то на службе у принцепса или у других владельцев. Неоднократно доказаны в этом секторе случаи освобождения рабов.

В течение 2 в.н.э. полностью изменились способы ведения хозяйства на кирпичных заводах. Быстро сократилось число рабов и вольноотпущенников, сильнее стало стремление к арендной и наемной системе. Необычное увеличение мощностей при Адриане привело, наряду с общим сокращением рабов и вольноотпущенников, к дефициту подходящей рабочей силы, который нельзя было преодолеть обычным способом. Прекращение крупного строительства в Риме во времена солдатских императоров в 3 веке н.э. привело к упадку кирпичного и других производств строительных материалов столицы.

Когда Элий Аристид во 2 в.н.э. решил восславить Рим, он восхищался прежде всего размерами и разнообразием торговли: «Вокруг раскинулись материки, которые щедро обеспечены тем, что на них есть. Каждая страна имеет то, что порождают ее земли, реки и озера. Если кто-либо хочет все это увидеть, тот должен либо объехать земной шар, либо приехать в Рим. То, что растет и изготовляется у отдельных народов, всегда есть здесь и в изобилии. Бесчисленны грузовые корабли, которые сюда приходят и привозят товары из всех стран с весны до поздней осени, так что город кажется общим торговым местом всего мира.

Корабли из Индии, да если хотите, даже из «счастливой Аравии» (юго-восток Аравийского полуострова) можно увидеть в таком количестве, что можно подумать: людям оттуда остались только голые деревья, и они должны приехать сюда, чтобы купить свои собственные изделия.

Движение кораблей никогда не прекращается, так что нельзя полюбоваться ни портом (Остия), ни даже морем. И как сказал Гесиод о границах океана, что есть место, куда сливаются все воды, так и сюда сливается все — торговля, корабли, хлебопашество, отделка металлов, искусства, и все это изготовлено и растет на земле. То, чего здесь не видишь, не существовало или не существует» («Естественная история», 6, 101).

Естественно, в этих фразах чувствуется преувеличение оратора, однако они соответствуют тем представлениям о функции Рима как «об общей ярмарке всего мира», которые существовали при принципате. Само собой разумеется, что ориентированная на столицу торговля была лишь нитью густой сети с широчайшими радиусами. Причем так восславленная Элием Аристидом международная торговля при принципате была оценена двояко. Тогда как, с одной стороны, с удивлением превозносили ее размеры, с другой — говорилось о губительных последствиях дефицита международной торговли предметами роскоши, критика, часто связанная с желаниями женщин. По Тациту, еще Тиберий якобы сетовал на то, что «на украшения женщин, камни наши деньги уходят к далеким и вражеским народам» («Анналы», 3, 53).

Современные попытки принизить фактическое значение этой международной торговли малоубедительны. Еще абсолютно достоверный Страбон констатировал, что во много раз возросла торговля через Аравийское море и что из Миос Гормоса на Красном море плавали в Индию целые эскадры. И Плиний Старший тоже сообщает, что «купцы нашли укороченный путь в Индию. Годами плавали туда корабли, которые охранялись от морских разбойников отрядами лучников... Дело было выгодное: Индия ежегодно получала от нашей империи не менее 50 миллионов сестерциев и посылала в качестве ответной поставки товары, которые приносили нам в сто раз больше». («Естественная история», 6, 101).