История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2.

Цивилизация и культура в Римской империи

Наука и техника

Античные авторы и современные специалисты едины во мнении, на первый взгляд, о мало импонирующей норме научного исследования и о малом числе существенных технических новшеств в Римской империи. В типичном для римлянина, первично моральном способе рассмотрения повествует Плиний Старший: «О наблюдении над ветрами сообщили более двадцати древних греческих авторов. Тем более я удивляюсь, что в такое время, когда земной шар жил в несогласии и был расщеплен на отдельные кусочки, так много людей прилагали усилия для изучения трудно исследуемых областей и это среди войн и при неуверенности в гостеприимстве,... тогда как сейчас в такое счастливое мирное время, при государе, который так радуется успехам во всех вещах и искусствах, никто не изучает ничего нового и даже того, что так основательно изучено древними. Вознаграждением было счастье первооткрывателей, большая часть из них эти знания извлекли на божий свет и видели свою единственную награду в том, что они помогают потомству. Сейчас люди стали убогими и жалкими; огромное число их плавает по морям сегодня, когда любое море открыто, и все берега предлагают дружественный прием, однако они делают это ради выгоды, а не ради изучения» (Плиний Старший, «Естественная история», 2, 117).

Современные авторы, напротив, указывают на то, что римляне отказались от технических новшеств вместо того, чтобы использовать их для повышения уровня жизни и общественного продукта. При этом неоднократно подчеркивалось, что небольшой авторитет научных знаний и исследований, отсутствие «социального самосознания» (К.Д.Уайт), анимистическая принципиальная позиция, конкретнее: отсутствующие импульсы к замене человеческой рабочей силы новыми техническими вспомогательными средствами или новыми ощущениями, недостаточная организация банковского дела и финансирования, неосуществляемое расширение рынков вызвали общую стагнацию в научной и технической области.

Какими бы убедительными ни казались эти часто полностью анахроничные критерии, важнее другие фундаментальные предпосылки: прежде всего следует подчеркнуть, что римляне в отличие от современного мира не видели в техническом прогрессе цель, которую нужно достичь любой ценой и всеми средствами. Они были не так научно зациклены, чтобы перенимать любой модный интеллектуальный язык их соседей, особенно греков, но и не так ограниченны, чтобы игнорировать из принципа настоящие технические достижения. По своим интеллектуальным и ментальным склонностям они были мало приспособлены к фундаментальным исследованиям в современном смысле слова, к проведению научных экспериментов и к образованию теоретических моделей. Эзотерика cпециальных научных исследований в качестве самоцели была так же чужда им, как создание научных крупных предприятии в александрийском стиле.

А вот для перенятия чужих научных достижений или новых технических изобретений римляне были всегда готовы в случае, если они имели практическое использование. Однако их мало интересовало, каким путем и с помощью каких умственных операций или технических аппаратов получались результаты. Они так же мало разбирались в догматизме философских систем, как и в медицинских и естествоведческих школах. Доминировал эклектизм, и он не был ни в коем случае предосудительным. При этом кажется удивительной преемственность структуры мышления и приоритетов. Когда Цельс в начале 1 в.н.э. написал энциклопедию, которая включала сельское хозяйство, медицину, риторику и военное искусство, он следовал приоритетам Катона Старшего.

Наблюдаемое еще в августовскую эпоху стремление к систематизации знаний, к порядку и объединению старых сведений царило во всех областях научных дисциплин: в юриспруденции, военных науках, географии и медицине. Принципат, в первую очередь в научно-технической области, является временем инвентаризации и энциклопедического подведения итогов и меньше — временем продуктивных новых импульсов или больших индивидуальных достижений, которые, правда, не полностью отсутствовали. Легко подсмеиваться над недостатками собраний сочинений и специальных книг, только нельзя недооценивать их историческое значение. Из них прежде всего черпали свое знание средневековье и новое время.