История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2.

Духовное развитие Рима с самого начала определялось тесными отношениями между юриспруденцией и риторикой. Если они обе во времена классической и поздней Республики были тесно между собой связаны, то уже Цицерон свидетельствовал о гибели этих двух сфер. Принципат привел их к дальнейшему рассоединению, но поэтому также и к расцвету юриспруденции, которая была сосредоточена на рациональном анализе и решениях конкретных юридических случаев, а не на общей риторической драпировке фактов. Римская юридическая наука с самого начала пользовалась высоким общественным признанием: «Так как она помогает советом в правовых вопросах и, пользуясь знаниями этой науки, можно оказать влияние на увеличение средств и оживленности, причем, при многих преимуществах предков особенным было то, что знание римского гражданского права всегда находилось в великой чести. Оно (это знание) удерживало ведущих мужей от пустоты современных времен» («Об обязанностях», 11, 65).

Август приложил большие усилия, чтобы восстановить авторитет юридических специалистов — почти исключительно сенаторов — и чтобы возложить на сенат сферу юрисдикции. Пусть выдающийся юрист августовской эпохи М.Антистий Лабеон никак не хотел признавать сильную интеграцию юриспруденции в новую политическую систему, со своей упрямой оппозицией он стоял на безнадежных позициях. Римские юристы 1 и 2 в.н.э. пользовались таким высоким общественным престижем потому, что часто имели за собой впечатляющую чиновничью карьеру. Ведущие юристы, естественно, были консулами, П.Ювенциус Цельс в 129 г.н.э. стал консулом во второй раз. Л.Яволен Приск был наместником Верхней Германии, Сирии и Африки (101/102 гг. н.э.); П.Сальвий Юлиан, крупный юрист эпохи Адриана и Антонионов, управлял одной за другой провинциями Нижняя Германия, Ближняя Испания и Африка (168/169 гг. н.э.); вышедший из всадников Л.Волузий Мециан получил должность префекта Египта (161 г, н.э.). Административный опыт, магистратуры и юриспруденция были тесно связаны друг с другом, что еще больше укрепило практическую ориентацию римской юридической науки.

Римская юриспруденция уже в своих истоках была сориентирована на практические потребности правосудия. Она сосредоточивалась на составлении заключений для магистратов и для сторон в гражданском процессе, на фиксировании формы договоров, собирании судебных решений или законов и не в последнюю очередь на деятельности консультантов, в рамках различных советов магистратов, наместников и обладателей большой власти. При Августе эти функции были снова акцентированы: «До века Августа право на предоставление заключений предоставлялось не принцепсам, скорее обращающимся за советом давали свои заключения те, знаниям которых они доверяли. Они ни в коем случае не выдавали запечатанные заключения, но сами писали судье или при свидетелях давали объяснения тем, кто обратился к ним за советом. Дабы поднять уважение к праву, божественный Август первым распорядился, чтобы сведущие в праве давали свои заключения в силу своей власти. С этого времени эти полномочия начали испрашивать как особую льготу. Так превосходный принцепс Адриан, когда бывшие преторы направили ему ходатайство о предоставлении им полномочий на правовые заключения, постановил: «Это право пусть впредь не испрашивается, но предоставляется» (Помпоний «Дигесты»).

По отношению к нововведениям Августа точное значение формулировки Помпония спорно, неясно, значит ли это, что немногие особо квалифицированные юристы властью принцепса получили привилегии давать заключения и вместе с этим высочайший, официально признанный авторитет, или выделение этих юристов значило, что «только их заключения предоставлялись суду и должны были быть приняты во внимание судом» (В.Кункель). Как бы там ни было, в любом случае это означало, что привилегированные таким образом юристы оказывали решающее влияние на правовое развитие.

В отличие от многих современных представлений о римском праве, которые ориентируются на законы двенадцати таблиц и позднеантичную кодификацию, при принципате продолжала существовать удивительная многоплановость римского права. Более того, оно было еще дальше укреплено инициативами принцепсов и назначенными принцепсом юристами, дававшими заключения: «Право римского народа состоит из законов, плебесцитов, постановлений сената, указов принцепса, эдиктов тех, кто имеет право издавать эдикты, и из правовых заключений юристов» (Гай «Дигесты»).