История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2

Параллельно с расширением радиуса христианских проповеднических миссий изменился социальный состав христианских общин. Вне сомнений, среди приверженцев Иисуса в Палестине преобладали представители низших слоев: мелкие крестьяне, рыбаки, ремесленники, поденщики. Еще Павел писал в Послании к Коринфянам: «Посмотрите, братья, кто вы призванные: не много ли из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных. Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильнее; и незнатных мира и ничего не знающих избрал Бог, чтобы упразднить значащее, — для того, чтобы никакая плоть не хвалилась перед Богом» (1, 26—29).

Как уже было упомянуто ранее, противники христиан не переставали клеймить социальную неполноценность приверженцев новой религии, чтобы дискредитировать их с этой стороны. В рядах ранних христиан основу общин действительно составляли женщины и мужчины из низших слоев, а также рабы и вольноотпущенники. Но скоро к общинам присоединились торговцы и представители средних слоев, как это было в случае с продавщицей пурпура Лидией из Филипп, весь ее дом с прислугой. Приблизительно с середины 2 в.н.э. к христианству принадлежали представители греческой и латинской образованной буржуазии, тогда как представители верхних слоев империи в доконстантиновское время встречались очень редко.

Ранняя община жила в ожидании дня Страшного Суда, исключительно углубившись в свою веру. Только во второй фазе ее истории, в фазе интеграции, проблемы церковной организации приобрели относительное, но всегда подчиненное значение. Тогда не существовало единой общинной структуры; она зависела, как правило, от местных предпосылок. Во главе отдельных общин стояла сначала коллегия старейшин, пресвитеров, из которых позже стал выбираться епископ. Активная забота о спасении души доверялась дьяконам, однако сначала любой верующий христианин мог выполнить священническую функцию. Только со 2 в.н.э. более старые структуры вытеснило более строгое монархическое руководство. 2 в.н.э. принес тогда первые попытки упорядочения общин, а также новые импульсы к унификации религиозного вероисповедания.

Как и еврейство, христианство долгое время сталкивалось с серьезными предубеждениями, недоразумениями и клеветой. Уже приблизительно в 200 г.н.э. Муниций Феликс в своем диалоге «Октавий» вложил в уста своего собеседника Цецилия следующие суждения, которые очевидно соответствовали широко распространенным взглядам на христианство: «Из самых низших подонков собрались там невежды и легковерные женщины, которые из-за подверженности чужому влиянию, свойственной их полу, и без того попадаются на любую удочку; они образуют общую банду заговорщиков, которая братается не только при празднествах с постом и недостойной человека пищи, но и в преступлениях; подозрительное, светобоязненное общество, немое на людях и болтливое по углам; они пренебрегают храмами, как будто они могильщики, плюют перед изображениями богов, высмеивают священные жертвоприношения; глядят свысока — можно ли вообще об этом упоминать? — и с сожалением на наших жрецов; сами полуголые, они презирают должности и звания. О, эта невообразимая глупость, о, эта безграничная наглость! Они считают нынешние пытки ничем, потому что боятся неизвестных будущих; потому что боятся умереть после смерти, а сейчас умереть не боятся. Ложная надежда на воскрешение утешает их и лишает всякого страха.

И так как зло всегда особенно пышно произрастает, день ото дня распространяется это бесчинство по всей земле, множатся отвратительные культовые места этой богопротивной секты.

По тайным знакам и признакам они узнают друг друга и любят друг друга, прежде чем познакомятся. Все без исключения совершают они род ритуала любви; они называют друг друга братьями и сестрами, так что у них обычный разврат благодаря употреблению этого святого слова становится инцестом. Так их бессмысленное и бессодержательное суеверие хвастается своими преступлениями» (М.Минуций Феликс «Октавий», 8, 4—9, 2).

Ввиду тесного переплетения римской политики и религии был, правда, еще и другой козырь, разыгранный против христианства староверческой стороной. Боги римского Пантеона проявили свою превосходящую силу не в последнюю очередь в том, что они дали римлянам господство над столь многочисленными народами.