История всемирной литературы Т.5

Обращение к житейской тематике резко расширило диапазон высокой поэзии на ханване, она теперь охватывала и городскую жизнь, например, в стихах Ле Куй Дона:

Флаги винной лавки полощутся

над людною улицей.

Взмахнул рукой торговец —

и кто-то уже пьян.

Но воссоздание частных картин жизни отнюдь не заслонило издавна существовавшую в поэзии традицию обобщенно-философского осмысления действительности. Явно усиливаются в стихах и ритмической прозе мотивы социальной критики. Так, аллегория придает обобщающую силу «Напевам познавшего мир», принадлежащим Нго Тхе Лану:

Есть в глубоких пещерах волки и тигры.

Есть в глубоких водах чудовища-рыбы и крокодилы.

Пиками и секирами люди грозят.

Куда же от зла укрыться?

В лесных чащобах — слепни,

У стоячей воды — москиты.

Отчего даже эти мельчайшие твари

Только и ищут, как уязвить человека?

Нгуен Ми Хао (XVIII в.) в предисловии к «Сборнику стихов о ветре и бамбуке» Нго Тхе Лана отмечал, что «поэт пишет об окружающих предметах, чтобы выразить затаенную мысль». Образ враждебного мира — мира насилия и гнета — приобретает конкретные очертания в ряде произведений на ханване у Фам Нгуен Зу (1740—1786), написавшего стихи «Поражен вестью о том, что мать, измученная голодом, съела собственное дитя» и произведение ритмической прозы (фу) «Старинный дворец Нгуенов», в котором автор обращается к владетельному князю:

Величавы золотые стены, а народ твой — с пустыми руками.

Блещут слитки серебра, а народ твой бедствует в нужде.

Народ гол, народ нищ, ты же спокоен в своем дворце.

Довольство в твоем сердце, радость в твоих глазах...

Случалось, что стихи на ханване как бы заменяли записи впечатлений в дневнике путешественника, поэтому в поэзию входили конкретные наблюдения, что раздвигало ее рамки. Поэт XVIII в. Нгуен Тон Куай из поездки с посольством в Китай привез стихотворный сборник; в самих названиях стихотворений отмечены вехи странствований поэта: «Ночь в Лангшоне», «Озеро Дунтин». Он часто исходит из личного впечатления, вводит оригинальные образы, что с удовлетворением отмечал Фан Хюи Тю: «Слова отточены и новы, пришлись нам по нраву». Чинь Хоай Дык (1765—1825) рисует в своих стихах Кампучию, которую посетил в конце XVIII в., — «Озеро-море» (Тонле-сап), «Древний каменный город» (храмы Ангкора).

Малые стихотворные формы на ханване были той частью вьетнамской литературы, которая иногда переходила национальные границы Вьетнама. Известно, что вьетнамские послы в Пекине (а среди них были и видные поэты) встречались с учеными-книжниками государства Рюкю, обменивались стихами не только с цинскими чиновниками, но и с послами Кореи. «Корейцы — по характеру своему люди утонченные и предупредительные, понимают толк в чтении книг, весьма способны к литературе, любят учтивость», — писал Ле Куй Дон, вспоминая о встречах с корейскими послами в 1760 г., старшим из которых был известный ученый и поэт Хон Гэхи. Во время этих встреч объяснялись с помощью китайской иероглифики: «Расстелив циновки, пригласили друг друга сесть, разговаривали, взяв кисть и бумагу, взаимно преисполнились добрых чувств».

Корейские послы написали к сборнику стихов Ле Куй Дона два предисловия, в которых они выразили свое понимание значения корейско-вьетнамских контактов: «Изволили вы одарить нас чудными строками — встретились разные края небес. Донеслись до нас прекрасные, словно золото и яшма, слова Южных земель (Вьетнама. — Н. Н.), унесем их, напевая, в Восточные пределы (Корею.— Н. Н.)». Вьетнамско-корейские общекультурные и литературные контакты играли определенную роль в расширении горизонтов вьетнамской литературы: тот же Хон Гэхи был видным деятелем движения «Сирхак» («За практическое знание»), а встречавшийся с ним Ле Куй Дон стал впоследствии автором крупнейших энциклопедических трудов во Вьетнаме XVIII в.

ПОЭЗИЯ МАЛЫХ ФОРМ НА ВЬЕТНАМСКОМ ЯЗЫКЕ. ХО СУАН ХЫОНГ