История всемирной литературы Т.6

Императорский двор поощрял распространение идей и этики конфуцианства, особенно настойчиво верноподданнические идеалы проникали в пьесы музыкального театра туонг: при изображении героического персонажа акцент делался на преданности его монарху. Придворный туонг шел по пути усложнения формы спектаклей: например, «Десять тысяч сокровищ» представляли собой цикл пьес, объединенных общими персонажами, эти пьесы играли на сцене сто вечеров.

Оппозиционное течение того времени в литературе представлено потомками старых служилых родов, оставшимися верными свергнутым в конце XVIII в. князьям Чиням и династии Ле (с Ле постоянно связывались иллюзии о «золотом веке»). Приятие жизни у этих поэтов было пассивным, окрашивалось под влиянием буддизма в сумеречные тона, действительность представала как иллюзорное видение, как сон. Так, в поэме Нгуен Хюи Хо (1783—1841) «Описание сна в Персиковом дворце» герой во сне встречается с красавицей, которая олицетворяет императора Ле. Поэтесса Нгуен Тхи Хинь (годы жизни неизвестны) в своих стихах погружена в воспоминания о прошлом, о былом величии императоров Ле, их столицы. Ее изящные стихи, пленяющие неясными видениями, часто сравнивают со старинными, потускневшими картинами.

В целом, однако, литература данного периода тяготела к реалистичности, даже к «сниженности» героя, описанию обыденности окружающей обстановки. Повествовательная поэма вместо идеализированного высокого героя все чаще обращается к совершенно иному образу. Ли Ван Фык подчеркнул это в самом названии — «Повествование о Неизысканном». Поэма полемически заострена, поэт сознательно противопоставляет будничного героя опоэтизированному. Появляется даже плутовской чуен — анонимная поэма «Повествование об Изворотливом Хитреце», в которой герой низкого происхождения с помощью хитроумных уловок удачно женится, добивается любви и богатства, посрамив тем самым тех, кто смеялся над ним и думал, что «разве дерзнет дикая курица сравниться с фениксом!». В плане снижения образов героев следует рассматривать и аллегорическую поэму «Спор шести животных о заслугах» неизвестного автора, в которой дается как бы вертикальный «разрез» вьетнамского общества: буйвол — это крестьянин, ведущий жизнь полную изнурительного труда («спину оводы жалят, в ноги пиявки впиваются»), пес — стражник, козел — хранитель реестров, конь — военачальник и т. д. Каждый хвалится своими заслугами, а хозяин, выступающий как судья, разрешает спор. Автор явно стремится сгладить межсословные противоречия.

Процесс прозаизации, обращения поэмы к низкой действительности вел к отходу от устоявшихся представлений. Сходная тенденция характеризует и развитие других поэтических жанров. Трезвость взгляда на жизнь отличает, например, стихотворение Ли Ван Фыка «Монета», в котором признается всесилие нового владыки, претендующего на престол, — денег.

Указанная тенденция своеобразно преломляется в творчестве поэта Нгуен Конг Чы (1778—1858), который принадлежал к бедному служилому роду. Его артистическая, свободная натура проявила себя довольно рано. Юношей он вступил в театральную труппу, став, хотя и на время, представителем одной из наиболее презираемых в феодальном Вьетнаме профессий. Впоследствии он сделался чиновником, но из-за деятельного и независимого характера его карьера была на редкость неровной; повышения и понижения следовали одно за другим. Нгуен Конг Чы, по вьетнамской поговорке, «то взбирался на спину слона, то оказывался на хребте у собаки». В шестидесятипятилетнем возрасте его даже разжаловали в солдаты. Нгуен Конг Чы жил в период, когда двор стремился возродить и укрепить авторитет конфуцианства. Поэтому он выступал как певец идеалов конфуцианской этики, но возвеличивал по существу замечательные качества человека. Во многих своих напевных стихах жанра качу, введенного им во вьетнамскую литературу, поэт создает образ, напоминающий эпического богатыря. Это конфуцианский добродетельный муж, который, ища себе славы, стремится к подвигу. Герой Нгуен Конг Чы обладает подлинно эпической свободой воли, но лишен слепого послушания, которого требовал от подданных двор. Неутоленная жажда больших свершений вызывала у поэта чувство неудовлетворенности. В сатирической «Похвале карабкающимся по канату» он аллегорически рисует картину суетной чиновничьей карьеры («Ну-ну, посмотрим, кто уступит, а кто вскарабкается выше»).