История всемирной литературы Т.6

Гунтан Кончог был и создателем драматического представления «Цам Миларайбы», посвященного одному из эпизодов жизни великого тибетского поэта Миларайбы (1040—1123). Мистериальное действо на основе жития XIV—XV вв. воссоздавало легендарную встречу Миларайбы и охотника Гомпо Дорджэ, всю свою жизнь проливавшего кровь животных и нарушавшего тем самым одну из основных заповедей буддизма. Встреча с подвижником, который истово исполнил страстный гимн во славу буддизма, глубоко повлияла на грубого охотника. Он перестал убивать живые существа и стал одним из учеников Миларайбы.

Эпизод, взятый из литературного источника, после переработки Гунтан Кончогом приобрел совершенно иной вид. Теперь в центре внимания оказался охотник, роль которого исполняли сразу два актера, диалог которых стал основой представления, причем часто этот диалог приобретал весьма злободневный характер, так как автор считал своей целью борьбу с различными видами общественного зла, включая произвол власть имущих, причем по ходу представления нередко прямо назывались имена присутствовавших здесь чиновников.

Гунтан Кончог создал и сборник афористических четырехстиший нравоучительного содержания на религиозные и светские темы, написанных под влиянием афоризмов Сакья-пандиты Гунга Джалцана (1182—1251). Например: «Плохо быть царем нищего народа, // Даже если сам царь богат. // Так и могучее дерево // Кажется без листьев голым». Творчество Гунтан Кончога отражает новые тенденции, которые в то время пробивали себе путь среди буддийского духовенства окраин Тибета. Оно стремилось восстановить тот «истинный» буддизм, полный призывов к нравственному самоусовершенствованию, который якобы существовал когда-то в древней Индии. Отсюда желание бороться со злом в обществе, чтобы вернуть его к прошлому, которое было будто бы лучше современности.

Однако в целом тибетская литература первой половины XIX в. — это образец литературного творчества еще средневекового типа, служащего делу распространения религиозно-дидактических взглядов, далеких от подлинно народных идеалов.

*Глава пятая*

МОНГОЛЬСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

В начале XIX в. монгольская словесность оставалась верной сложившимся ранее традициям. Затянувшееся монгольское средневековье в немалой степени регламентировало формы и содержание монгольской культуры в целом. По-прежнему создавались исторические хроники, в которые включались отрывки из сочинений предыдущих веков, различные литературные фрагменты и легенды, стихотворные афоризмы. Известно несколько таких сочинений: анонимная (вероятно, ордосская) «Синяя книга» («Хохе дэбтэр»), датируемая рубежом XVIII и XIX вв. и излагающая события от сотворения мира до царствования монгольских государей и их потомков; халхаские «Золотые четки» («Алтан эрихэ», 1817) Арья-пандиты Гамбо и «Драгоценные четки» («Эрдэни-йин эрихэ», 1835) Ишибалдана, уратская летопись «Хрустальное зерцало» («Болор толи», 1837) Джамбадорджи и, наконец, одна из наиболее значительных — «Драгоценные четки» («Эрдэни-йин эрихэ», 1842 или ок. 1860) халхаского автора-тайджи Галдана. Все эти произведения в целом характеризуются активным использованием тибетских и китайских источников, большинство из них уделяет много места распространению буддизма в Азии и в Монголии; одновременно изложение событий становится все более деловитым и малохудожественным. В соответствии с тенденциями, обнаружившимися еще в предыдущий период, пути историографии и художественной литературы решительно расходятся, хотя отмечаются отдельные попытки использования в повествовании эпических образов и сюжетов.

Продолжается циркуляция по монголоязычному миру произведений рукописной народной литературы: эпических сказаний (прежде всего отдельных глав и сводов Гесериады), историй о хождениях в загробный мир (о Молонтойне, Наран Гэрэл, Чойджид-дагини), сборников «обрамленной прозы» и текстов, сопровождающих различные (в том числе и шаманские) обряды. Много внимания уделяется также переводам тибетской литературы, перерабатываются и переводятся индо-тибетские рассказы из различных буддийских сочинений, появляются трактаты по теории поэзии, составляются грамматики монгольского классического языка, словари (одним из образцовых признан тибетско-монгольский словарь, составленный ламой Агвандандаром); различные комментарии.

В духовной жизни общества все большую роль играет буддизм, которому покровительствуют и монгольские феодалы, и цинское правительство. В сознании монголов религиозная, культурная и литературная ориентация на Тибет и Индию противопоставлялась китаизации и в этом качестве стала фактором сохранения национальной самобытности. В развитии словесности значительную роль продолжает играть тибетский язык, на котором пишутся различные труды, в том числе и по филологии; иногда с помощью тибетского алфавита даже записываются литературные произведения, сочиненные на монгольском языке.