История всемирной литературы в девяти томах: том пятый

В Пекине, крупнейшем центре монгольской ксилографии, было немало сделано для распространения повествовательной, прежде всего религиозно — назидательной, литературы. Так, популярная в буддийском мире «Повесть о Молон — тойне» (1708; перевод Ширэгэту — гуши — цорджи) рассказывает о скитаниях одного из учеников Будды по подземным областям буддийского ада в поисках умершей матери ради спасения ее от страданий за прижизненные грехи. Это сочинение распространилось из Индин во все страны центральноазиатского региона, а также в Китай. Удачная форма повести, дающая возможность преподать основы буддийской морали в виде занимательной истории о путешествии по загробному миру, была использована тибетскими и монгольскими авторами, создавшими на сюжет хождений в потусторонний мир такие, например, произведения, как «Повесть о Чойджид — дагини», «Повесть о Нарану — Гэрэл», бурятская «Повесть о Гусю — ламе».

Кроме «Повести о Молон — тойне», в XVIII в. были ксилографированы и другие не менее любимые монгольским читателем литературные переводы Ширэгэту — гуши — цорджи, например, «Море притч» («Улигэр — ун далай», 1714 и 1728), сборник буддийских легенд «Драгоценные четки» («Чиндамани эрихэ», 1743), «Сто тысяч песен» тибетского поэта Миларайбы (1756). Неоднократно печатались сказки из комментария к «Книге притч» («Улигэр — ун ном»; четыре изд.) и «Сутра золотого блеска» («Алтан гэрэл»; три изд.), а в 1765 г. был выпущен ксилограф «Субхашиты», первое печатное издание которой было осуществлено еще в XIII в. «квадратным» письмом Пагба — ламы. Устойчивая популярность «Субхашиты» среди монгольских народов объясняется прежде всего близостью ее к народной афористической поэзии. Изречения, включенные в «Субхашиту», более отвечают общечеловеческим чаяниям и заботам, нежели задачам пропаганды буддийской этики и морали:

Хотя добро, которое ты окажешь благородному и
заурядному человеку, будет одинаково,
Благодарность, [которую ты получишь от них]
будет различна;
Хотя семена для посева в поле [по виду]
не отличаются друг от друга,
Разница в урожае будет огромна.
Когда [человек] богат, [у него] много друзей,
Если [он] обеднел, [у него] все недруги;
На остров, обильный драгоценностями, съезжаются издалека.
А если озеро высыхает, его все покидают.

(Перевод Н. Болсохоевой)

Большой популярностью в Монголии пользовалась и «Повесть о синегорлой лунной кукушке» (изд. 1770), где рассказывается о царевиче, который волей случая превратился в кукушку и не пожелал возвратиться к прежнему образу жизни; а начал проповедовать учение Будды среди зверей и птиц. Это произведение стало впоследствии основой для создания первой пьесы, представленной на монгольской сцене.

Далеко не все из индо — тибетской сказочной и повествовательной литературы было издано печатным способом. Потому только по рукописям в XVIII в. можно было познакомиться с такими широко известными в Центральной Азии образцами письменной словесности, как «Сказки волшебного мертвеца» («Двадцать пять рассказов веталы»), «Повесть о Ногоон Дара — эхэ (матушке Зеленой Таре)», сказки из «Панчатантры», трилогия о Бикармиджид — хане (Викрамадитье), сказки «Комментария к „Субашиде“», «Повесть о Чойджид — дагини» и другими произведениями, переведенными на монгольский язык.

Итак, в Пекине в XVIII в. печатались в большинстве своем монгольские переводы с тибетского языка, выполненные еще в начальный период возрождения монгольской книжной словесности, т. е. в конце XVI — первой половине XVII в. В то же время значительно расширился диапазон тематики печатной литературы. К догматическим, философским и буддийским обрядовым сочинениям, первоначально издававшимся пекинскими печатными мастерскими, добавились произведения индо — тибетской повествовательной и дидактической литературы. В результате активной издательской деятельности пекинских печатных дворов за это столетие было напечатано не менее 200 сочинений, т. е. значительно больше, чем за XVII и XIX вв. вместе взятых.