История всемирной литературы в девяти томах: том пятый

У романа трагический конец: Манон гибнет, а де Грие, полностью опустошенный и подавленный, уже не живет, а лишь доживает свою жизнь. Трагическая атмосфера произведения объясняется тем, что отраженные в нем две сферы — сфера любви и сфера богатства — противостоят друг другу как два взаимно враждебных мира. При этом Прево приходит к изображению диалектики человеческой души, полутонам, к изображению сложного переплетения добра и зла. Манон любит де Грие искренно и страстно, окружает его теплотой и заботой, сохраняет ему всегда «верность сердца». И в то же время, усвоив под давлением своей среды склонность с «приятностью провести свой день», она сама растаптывает свою любовь, утрачивает независимость и чистоту, но получает в обмен роскошную обстановку, особняк, карету, драгоценности. Только в Америке, где нет ни роскоши, ни карточной игры, ни спектаклей, она впервые чувствует свою независимость.

Манон представляется де Грие некоторой «загадкой», «весьма причудливым созданием». Причины ее поведения окутаны тайной. Он никак не может уяснить себе, является ли она «самой чудесной девушкой на свете», как это кажется иногда ему самому, или же она просто «подлая и вероломная любовница». Он никак не может понять, движет ли ею любовь или сострадание, когда она плачет, расставаясь с ним перед уходом к де Б. И дело здесь не только в том, что де Грие не способен ее постигнуть. Дело в объективных свойствах характера самой Манон.

Эта открытая писателем диалектика души и характера, в частности души и характера падшей женщины, получает дальнейшее развитие в эпоху романтизма, порождая двойственную трактовку этого образа, не только осуждаемого, но и романтизируемого, вызывающего сочувствие и сострадание.

Душевная жизнь героев Прево не существует сама по себе, изолированно от окружающего их реального мира. Как бы то ни было, но через Манон и через все ее окружение влияние разлагающегося общественного строя касается и самого де Грие, который в какой — то мере становится тождественным своей среде.

Правда, невзирая на все это, де Грие остается верен своей любви к Манон; более того, он совершает все свои картежные аферы, прощает мошеннические проделки Манон и даже участвует в них только из любви к ней. Но отпечаток двойственности все — таки ложится и на его образ, о котором сам автор замечает в предисловии к роману, указывая, что это «характер двойственный, сочетающий в себе пороки и добродетели». Прево делает огромный шаг вперед в изображении человека, в раскрытии сложности его души. Характер человека в представлении Прево лишен, однако, и той цельности, которая присуща действующим лицам произведений просветителей.

Писатель как бы обгоняет свое время и сближается с поздним Просвещением, как оно раскрывается в «Племяннике Рамо» и «Жаке — фаталисте» Дидро, в «Исповеди» Руссо. Более того, этот роман во многом предваряет Стендаля, психологическую прозу XIX–XX вв.

Но сам Прево едва ли осознавал свое новаторство. А когда в Англии появились романы Ричардсона, он именно в них увидел выдающееся художественное открытие века и отныне считал своей главной задачей знакомить французского читателя с произведениями английского романиста. Прево перевел «Клариссу» и «Грандисона». Восхищаясь этими романами, он, однако, не просто их переводил, а, убирая длинноты, делал более динамичными, чем в подлиннике.

Комедия первой половины XVIII в

Михайлов А. Д.

Если роман в 20–30‑е годы XVIII в. выдвинулся на первое место в литературе, породив немало новых форм, вызвав оживленную полемику (например, книга Н. Лангле — Дюфренуа «Польза романов», 1735 г., и др.) и огромный читательский интерес, то не меньшей популярностью пользовалась комедия. Именно в этом жанре шло формирование сценического реализма, за что боролись все ведущие французские актеры и деятели театра. Именно в комедии и стал складываться просветительский реализм в драматургии, начался отход от классицистической поэтики.

В последние десятилетия царствования Людовика XIV французский театр переживает трудные времена. В 1697 г. была закрыта Итальянская комедия; началась упорная борьба властей с демократическими ярмарочными театрами. Для серьезной драматургии оставалась одна Комеди Франсез, находившаяся под строгим правительственным и церковным надзором. В этих условиях комедиография неизбежно ограничивалась развлекательностью (впрочем, пышных феерических спектаклей — балетов при дворе стареющего короля становилось все меньше), перепевала старые темы, предусмотрительно сторонясь опасных сюжетов.

Традиции и формы комического театра, созданного Мольером, остаются в первые годы XVIII в. определяющими. Из последователей Мольера самым значительным был Жан — Франсуа Реньяр (1655–1709).