История всемирной литературы в девяти томах: том пятый

Герой одного из ранних произведений писателя восклицает: «Что за сюрпризы преподносит нам любовь!» Сюрпризам, нечаянностям любви посвящена драматургия Мариво 20‑х годов. В это время писатель создает такие пьесы, как «Арлекин, воспитанный любовью» (1720), «Сюрприз любви» (1722), «Двойное непостоянство» (1723), «Непредвиденная развязка» (1724), «Еще один сюрприз любви» (1727), «Игра любви и случая» (1730). То в аллегорической форме, то непосредственно Мариво рисует человека своего времени, человеческое существо, неуверенное в себе и в других. Тщетно было бы искать в произведениях писателя этих лет изображения нравов и социальных типов (это появится у него позже и не столько в театре, сколько в прозе); Мариво создавал не «комедии нравов», а скорее «комедии переживаний», поэтому в его пьесах мало внешнего движения, фабула их проста. Это не значит, что атмосфера комедий Мариво условна, но реальные черты времени действительно как бы вынесены за скобки. Герои Мариво своей искренностью, чистотой и просветленностью чувств противостоят аморальному и бездушному обществу. И дворянскому, и буржуазному. В комедиях Мариво немало веселых травестий, переодеваний, но вызвано это не корыстными материальными целями героев (как в «Единственном наследнике» Реньяра, например), а желанием присмотреться, проверить, испытать, это вызвано неуверенностью в партнере и в себе самом. Это открытие другого и открытие себя происходит внезапно, неожиданно и парадоксально. Открытия эти робки и неуверенны, герой думает, что ошибается, боится ошибиться и хочет ошибиться. Неуверенность в себе и других, столь характерная для пьес Мариво, отражает в известной мере атмосферу нестабильности, непостоянства, запутанности, остро ощущаемую писателем, когда люди утрачивают привычные опорные связи — социальные, сословные, имущественные — и настойчиво ищут свое место в мире.

Открывая в себе и других внезапное и нежданное чувство любви (и нежности, и доверия), герои Мариво вынуждены преодолевать не только внутреннюю неуверенность и робость. Еще бо́льшим препятствием оказываются сословные предрассудки. Победа над ними — а герои Мариво одерживают эту победу — вот главное достижение гуманизма писателя, вот что приближает его к просветителям. Это еще более очевидно в трех «философских» комедиях писателя — «Острове рабов» (1725), «Острове разума, или Маленьких человечках» (1727) и «Новой колонии» (1729). В этих пьесах четко проводится мысль о врожденном равенстве всех людей.

В 30‑е годы, когда Мариво пишет лучшие свои романы («Жизнь Марианны», «Удачливый крестьянин»), он создает также свои известные комедии — «Триумф любви» (1732), «Безрассудные клятвы» (1732), «Школа матерей» (1732), «Счастливая уловка» (1733), «Наследство› (1736), «Ложные признания» (1737), «Испытание» (1740) и др. Противоречивость и непоследовательность любовного чувства снова подвергаются здесь скрупулезному анализу, но в большинстве пьес начинает звучать новый мотив: помимо неравенства сословного героев разделяет теперь неравенство имущественное, что оказывается куда более существенным препятствием, чем дворянская спесь. Вообще, тема денег, тема материального благополучия получает в комедиях Мариво этих лет несравненно больший удельный вес, чем в произведениях 20‑х годов. Раньше деньгами интересовались главным образом слуги, теперь же, как, например, в комедии «Наследство», к ним стремятся маркизы и графини. Писатель ощущает аморальность этих стремлений и противопоставляет им еще большее моральное благородство, еще большую человечность своих положительных героев, которые преодолевают на пути к счастью (и к развязке пьесы) и препятствия внешние (предрассудки света, неравенство сословий) и внутренние (робость и неуверенность, неверно истолкованное стремление к личной свободе, ложно понятое самолюбие и т. п.).

Мариво, долгие годы сотрудничавший с труппой Итальянской комедии (этот театр вновь открылся в Париже в годы Регентства) и многому научившийся у ее актеров, содействовал освобождению французской драматургии от классицистических норм; отбросив старые схемы, он создал совершенно новый театральный жанр, кое в чем близкий итальянской народной комедии и использующий некоторые приемы французского ярмарочного театра. Но Мариво возвысил, «облагородил» эти самые «низкие» жанры театральных зрелищ того времени, приблизив их к языку литературных салонов и насытив их прогрессивными идеями. В пропаганде своих взглядов драматург не был навязчив, поэтому его комедиография лишена какого бы то ни было дидактизма.