История вторая: Самый маленький офицер (СИ)

В присутствии Алёны мир вновь начал терять краски, оставаясь цветным только в непосредственной к ней близости. И свербела мысль, что для Алёны всё так же — только вот центром для неё будет Иосиф Кириллович. И хотелось это изменить, переделать… но Сиф просто не знал, как.

— Да вижу я, как ты всё знаешь, — по-матерински покачала головой девушка. — Вид хитрющий до умопомрачения, а глаза полный караул кричат.

— Какой караул? — Сиф немедленно повернулся к зеркалу в прихожей и внимательно оглядел лицо. Глаза как глаза. Самые, можно сказать, что ни на есть обычные. Серые, распахнутые, слегка блестят… Блестят?! Он что, рыдать собрался?! Из-за чего, позвольте узнать? Впрочем, кажется, это просто лампочка такие блики бросает.

— Что я могу сделать Тилю… Я чувствую себя дурак дураком. Авантюрист навкин, — пожаловался он Алёне.

— Да, авантюра не удалась. У тебя есть другие предложения?

Сиф взглянул прямо в тёмные цыганские глаза. Всё чаще он вспоминал совет Одихмантьева, всё чаще старался с близкими людьми не петлять…Глаза Алёны были внешне насмешливые, но в тёмной глубине горело что-то тёплое и непривычное. Не пожар, как у Тиля, а уютный огонёк.

— Я должен разобраться с Леоном. Я его убить готов! Из его же собственного макара застрелить.

— А ты уже убивал?

Сиф лишь насмешливо дёрнул плечом, не обращая больше внимания на боль под бинтом. В своё время он хорошо умел убивать. Ради Тиля можно было вспомнить. Постараться — и вырвать из тумана памяти Сивого.

«Только это не поможет», — задумчиво проговорил в нём фельдфебель.

— Пожалуй, — согласилась Алёна, которую передёрнуло после от реакции Сифа на её вопрос.

Оказывается, фельдфебель говорил вслух.

Сиф с усилием вырвал свой взгляд из цыганских глаз, набрал в грудь воздуха, как перед нырком, и твёрдо сказал:

— Авантюра не удалась, но, может, удастся глупость?

Глава 6 (11). Глупость

«Авантюра принесла чересчур уж разнообразный результат», — подумал пятнадцатилетний офицерик, когда слегка подрагивающей рукой набрал номер на мобильном. Результат был и положительным — Тиль теперь на их стороне, и совершенно отрицательным — Хамелеон теперь убьёт Тиля. Да и самого Сифа тоже постарается, не поглядев на офицерское удостоверение. Вернее, как раз из-за оного…

Ивельский долго не брал трубку, и Сиф начал опасаться, что Алёна неправильно запомнила номер, но когда палец уже застыл над красной клавишей, наконец-то раздался голос пожилого пианиста:

— Да?

— Это Сиф. Сивый, — Сиф перевёл дух. — Вы далеко сейчас от нашей гостиницы?

Какое-то время Ивельский молчал, затем торопливо спросил:

— Где Тиль?!

— В соседнем номере, — успокоил мальчик. — Разговаривает с полковником.

— Он цел?

— Вполне. Леон… стрелял в меня, — ляпнув это, Сиф мимолётно сообразил, что такое известие на утешение не тянет. — Приезжайте сюда, пожалуйста. И поднимитесь в тот же номер, что и в прошлый раз.

— Стрелял? О, Боже… — голос Ивельского упал. — Да, я постараюсь быть как можно скорее. Минут через пять, хорошо? — и дал отбой.

Сиф швырнул мобильный на диван и сам на него рухнул в полном изнеможении. Грудь саднило — каждый вздох отдавался болью. Давно Сиф такого припомнить не мог…

— Ну как? — выпалила Алёна, садясь рядом.

— Ждём пять минут и сходим с ума дальше, — мрачно пошутил Сиф.

— У тебя глаза шальные.

— В прошлый раз они кричали караул, помнится, — язвительно отозвался офицерик, прячась за ершистым тоном от своих странных мыслей и чувств. Иногда ему казалось, что он и в самом деле сошёл с ума. И хотел думать о Расточке — но не мог…

— Тогда кричали. А сейчас по-партизански заткнулись, — отпарировала Алёна. — Но ты похож сейчас на психа с навязчивой идеей в обострённой форме.

— Каждый по-своему псих, — пожал плечами Сиф и по-забольски процедил несколько слов сквозь зубы — про спину, которая никак не хотела заживать от «пустячного ранения».

Ещё несколько минут молодые люди пикировались, практикуя язвительность, ехидство, остроумие и красноречие, и старались не думать об Ивельском, но вот прошло положенное время, и с ресепшена позвонили о посетителе. Алёна в сильном беспокойстве вскочила и бросилась открывать дверь, Сиф же поднимался с дивана нарочно медленно. С Алёной стало спокойнее решать проблемы. По крайней мере, отпала необходимость вслух спорить с самим собой, что всегда угнетало и навевало мысли о невнимательности работавших с ним лет пять назад психологах.

Ивельский, как выяснилось, волновался не меньше Алёны. Не увидев Тиля, он собрался было идти в номер к Великому князю, но Сиф призвал на помощь все свои скромные навыки убеждения — в обычное время он предпочитал брать измором и упрямством — и проговорил, в точности копирую тон полковника:

— Сдарий Ивельский, сначала я хотел бы с вами поговорить.

— О чём? — резко повернулся к нему старик.

— О ком, — поправила Алёна, садясь на краешек стула. Сиф бросил на девушку умоляющий взгляд: «Заткнись!», и она послушно закрыла рот.

— О Хамелеоне, сдарий Ивельский, — осторожно произнёс Сиф и с трудом заставил себя после этой фразы вдохнуть.