История XX века в лицах

Вскоре после убийств в доме гвардейцев появились новые слухи — не только в Италии. По сообщению газеты «Берлинер курир», Алоис Эстерман с 1980 г. работал негласным сотрудником «штази» под псевдонимом «Вердер», и действительно, многочисленные шпионы «штази» творили безобразия в папском правительстве. Один отец-бенедиктинец, сотрудничавший с ватиканской газетой «Оссерваторе Романо», был разоблачен как «негласный сотрудник “Лихтблик”». Он регулярно информировал центр в Восточном Берлине о событиях в Папской области. Поэтому некоторые считали вполне возможным, что Алоис Эстерман тоже был завербован секретной службой ГДР и убийства как-то с этим связаны.

Правда, в каком контексте предполагаемая тайная деятельность Эстермана может находиться с преступлениями, неясно. Другие современники видят за кровавым злодеянием драму ревности: якобы молодой швейцарец был безответно влюблен в 49-летнюю жену командира, венесуэлку Глэдис Меса Ромеро, и убил пару в состоянии аффекта. «Усиленный вариант» интриги разыгрывается в гомосексуальной среде: якобы Седрик Торней имел связь с Алоисом Эстерманом. Страсть привела к смертельным выстрелам. Как часто бывает в случаях, когда речь идет о Ватикане, фантазия чужаков не имеет границ. Все «следы» и спекуляции имеют общее свойство: они заканчиваются ничем.

После кровавого злодеяния, совершенного якобы ее сыном, Мюгетта Бода немедленно поехала в Рим, где нашла труп Седрика, установленный на возвышении для прощания в церкви Святой Анны. У ворот Святой Анны, главного входа Ватикана, гвардеец прежде стоял в карауле и смотрел вслед прогуливающимся мимо девушкам. Поэтому в расположенной рядом небольшой церкви его память почтили тихой панихидой. Неожиданно у гроба юноши появился Папа Иоанн Павел II. Потрясенный, он произнес молитву и благословил предполагаемого самоубийцу. Между тем пришли и другие скорбящие, в том числе много молодых римлянок, с цветами, чтобы отдать последний долг покойному.

Уже в Швейцарии у матери Седрика, Мюгетты Бода, было недоброе чувство, что ее присутствия в Риме не особенно ожидали. «Я ничего не имею против Ватикана. Я хочу только правды», — уверяла она еще в начале своих изысканий. Но уже скоро она заметила, что власти «изолировали» ее. Она жалуется, что не получает ответов на свои письма, что ей отказали в ознакомлении с делом. Поскольку Ватикан независим, итальянские власти не имеют возможности вести расследование внутри стен папской области, если га этого не позволила. Очевидно, в деле о тройном убийстве вмешательству извне не придавали большого значения. Дело было поручено ватиканскому юристу Луиджи Мароне, не имевшему опыта расследования насильственных преступлений. С самого начала следствия имели место технические ошибки: следы стирались или вовсе не регистрировались, важные свидетельские показания оставлялись без внимания. Противоречиво звучит и заключение баллистика, согласно которому Торней застрелился из своего служебного оружия. Однако в затылке швейцарского гвардейца была лишь небольшая рана.

Чтобы внести ясность, мать Торнея незадолго до похорон своего сына заказала второе вскрытие в Институте судебной медицины в Лозанне. По сведениям Мюгетты Бода, результаты этого вскрытия противоречили сделанному в Ватикане по всем пунктам. Пока что она придержала это заключение и стала искать союзников в споре с ватиканской юстицией. Она нашла их в лице известных парижских адвокатов Поля Верже и Люка Броссоле. После того как оба француза узнали из газеты о необычном деле, они предложили находившейся в отчаянии небогатой женщине свою помощь. Их запросы тоже наткнулись на стену молчания.

«Юридическая система Ватикана какая угодно, но не демократическая. Законы пишут и издают во имя Бога, а не во имя народа».

Люк Броссоле, адвокат