История западноевропейского театра от возникновения до 1789 года

Царь велит испытать чудодейственную силу иконы, грозя в случае обмана колесовать честного человека. Христианина жестокий палач Дюран ведет в тюрьму, а гонец разъезжает по стране и кричит:

Сюда, сюда, синьоры, все
Сбегайтесь и внимайте мне,
Сам царь велел вам объявить —
Никто отныне не хранит
Его сокровищ. И замков
Нет у казенных погребов.
Лежат богатства на земле —
Их каждый может взять себе.

Эту весть узнают воры; они отправляются во дворец, крадут царскую казну и затем весело кутят в трактире. Опьянев, грабители засыпают блаженным сном, а во дворце в это время происходит полное смятение: в подвале, кроме иконы св. Николая, ничего нет. Царь в страшном гневе. Христианина тащат на дыбу, но он вымаливает себе день отсрочки. Последнюю ночь честный человек проводит в жарких молитвах; к нему является ангел и говорит: «Моли святого Николая, чтоб он помог тебе, и он в скором времени поможет тебе». Действие переносится снова в таверну; воры, раскинувшись на лавках, храпят. Отдергивается занавес, и на помост выходит грозный св. Николай. «Злодеи, враги господа! Вставайте!» — кричит он и гневно повелевает отнести все награбленное на место. Воры, дрожа от страха, взваливают на плечи царскую казну и направляются ко дворцу, а трактирщик со своими слугами сдирает с них плащи и куртки в уплату за выпитое и съеденное. Наутро царские подвалы оказываются снова полными. Сенешаль прибегает к царю и говорит: «Царь, никогда не было такой большой казны: она превышает казну Октавиана; ни у Цезаря, ни у Ираклия не было такой». Царь в восторге от чуда св. Николая и тут же принимает христианство. «Святой Николай, — восклицает он, — я отдаю себя под твою защиту и вручаю себя твоей милости без всякого лукавства и обмана. Господь, я делаюсь твоим человеком и отрекаюсь от Аполлона, и от Магомета, и от этого плута Тервагана». Вслед за царем, как вассалы за феодалом, переходят в христианскую веру сенешаль, эмиры Иконниума, Оркании и Олиферна. Противится только эмир из Сухого Дерева, которого заставляют принять христианство силой. Покорившись насилию, язычник говорит: «Святой Николай, я поклоняюсь вам против своей воли, насильно. Вы получите только от меня кору: на словах я ваш, но вера моя в Магомета».

Миракль заканчивается свержением идола Тервагана, который жалобно кричит на своем тарабарском языке и умирает от горя и злобы, а честный человек говорит: «Теперь мы должны пропеть во славу божью». И все участники и зрители с воодушевлением поют молитву.

Миракль Боделя был современен не только тем, что в нем отражалась тема крестовых походов, — современность его сказывалась и в идейном содержании сюжета о святом, охраняющем и преумножающем ценности. Идея о священности и неприкосновенности частной собственности, эта основа буржуазного мировоззрения, получала в миракле яркое и картинное отражение.

Св. Николай охраняет и преумножает собственность. Именно это удивительное свойство пророка пленило неверных. Жан Бодель в своей наивности доходит до прямого цинизма, когда делает выгоду основной причиной обращения язычников в христианство. Но эта наивность заключает в себе черты исторического правдоподобия. Несмотря на чудодейственный сюжет, Бодель верно передал в своем миракле не только общие идеи своего времени и класса, но и внешние черты окружающей его жизни. Взаимоотношения между царем и эмирами изображаются как отношения между феодалами и рыцарями, сцена в трактире является точным сколком с действительности. Поэт выразил в своем миракле и общий культурный уровень времени, когда заставлял своих язычников одновременно молиться эллинскому Аполлону, мусульманскому Магомету и туземному идолу Тервагану. Бодель первый в истории европейского театра создал цельное драматургическое произведение, в котором человеческие чувства начали превалировать над религиозными ламентациями, а мистическая тема дала возможность развиться бытовому сюжету.

Но в мираклю Боделя характеры людей еще изображались плоскими и внутренне не раскрытыми; только в следующем веке в «Миракле о Теофиле», написанном трувером Ротбефом, была сделана попытка обрисовать человека с теми душевными противоречиями, которые обычно делают театральный персонаж подобием живой личности. Рютбеф использовал для своего миракля популярную старинную легенду о некоем монастырском экономе Теофиле, который проживал в середине VI века в Киликии и, обиженный своим начальством, продался дьяволу. В миракле Рютбефа безвинно наказанный Теофиль, чтобы вернуть свою честь и благосостояние, готов продать душу дьяволу. Волшебник Саладин предлагает ему заключить договор с чертом, и Теофиль после некоторого колебания соглашается. Он говорит: