История западноевропейского театра от возникновения до 1789 года

Ранним утром на церковной площади епископ совершал молебствие, и ярмарку объявляли открытой. Начиналось торжественное шествие. Шли городские советники и цеховые старшины, юные девушки и маленькие дети, монахи и священники, городская стража и муниципальные чиновники, торговые гильдии и ремесленные цехи. Пестрая толпа смешивалась с причудливыми масками и чудовищами. На руках несли огромного дьявола, у которого из ноздрей и ушей извергалось пламя; медленно ехали повозки, с которых показывали живые картины на библейские и евангельские темы. Тут же сновали весельчаки, переряженные в медведей, обезьян или собак. А иногда в шествии можно было увидеть совсем диковинные вещи: огромный медведь играл на клавесине; св. Августин выступал на огромных ходулях и с высоты десяти футов читал проповеди; над процессией плыли искусствнные облака, и оттуда выглядывали ангельские лики. Празднество обычно завершалось представлением мистерии. Маскированные участники городской процессии становились действующими лицами площадного спектакля, Черти, ангелы, святые и юродивые быстро размещались на декорированных подмостках, и мистерия начиналась.

В мистериальных представлениях участвовали сотни людей и норой состязались все городские цехи. Каждый цех получал свой самостоятельный эпизод, например, английская мистерия Йоркского цикла была распределена между 49 городскими организациями с таким расчетом, чтобы каждый цех мог продемонстрировать и артистическое искусство своих сочленов и богатство своей ремесленной корпорации. Поэтому эпизод о построением Ноева ковчега исполняли корабельщики, его вторая часть — всемирный потоп — доставалась рыбакам и матросам, тайная вечеря — пекарям, омовение ног — водовозам, вознесение — портным, а поклонение волхвов — ювелирам.

Но, несмотря на композиционную раздробленность мистерии, она все же имела внутреннее единство, так как каждый эпизод был составной частью большого библейского и евангельского цикла и выражал тот или другой момент христианской истории.

Ветхозаветная мистерия начиналась со сцены сотворения неба и земли, за которой следовало низвержение Люцифера, сотворение Адама и Евы, всемирный потоп, Вавилонское столпотворение, бегство Иосифа, спасение младенца Моисея, переход евреев через Чермное море, борьба Давида и Голиафа, любовная история царя Давида и царицы Савской и множество других, не менее увлекательных эпизодов.

Мистерия нового завета включала такое же огромное количество разнообразнейших сцен. Тут было и пророчество Иоанна Крестителя, и танцы Саломеи, и усекновение главы Крестителя, а также сцена Иисуса с Марией Магдалиной, изгнание торгашей из храма, тайная вечеря, молитва в Гефсиманском саду, распятие Христа, вознесение его и проповедь о втором пришествии.

Часто бывали случаи, когда несколько мистерий объединялись в одну. Так, например, текст мистерии в Монсе (1501) составлен из двух списков — из мистерии «Страсти господни» Арну Гребана от середины XV века и из мистерии Жана Мишеля от 1486 г., к которым были присоединены различные добавления.

Естественно, что мистерии достигали очень большого размера. В мистерии Гребана было 35 000 стихов, в мистерии ветхозаветного цикла 50 000 стихов, а в мистерии «Деяния апостольские» насчитывалось 60 000 стихов. Длительность исполнения мистерии была от пяти до сорока дней.

Постановка мистерий требовала очень большой организованности. Городской совет и церковь выделяли обычно из своей среды организаторов мистерии, которые распределяли между собой различные обязанности: руководили постройкой необходимых площадок и декораций, составляли текст мистерии, работали с исполнителями, вели финансовые дела, готовили встречи именитых гостей и т. д.

Устройство мистерии обходилось очень дорого, и деньги на это предприятие давали или городской совет или цехи, а иной раз король, богатые горожане или монастыри. Но мистерия не только материально зависела от привилегированных сословий, идеологическая цензура также находилась в руках городских и церковных властей. Тексты мистерий обычно предварительно рассматривались епископом или городским магистратом, и каждое представление требовало особого разрешения.

Но никакая строжайшая цензура не могла уберечь мистерию от стихийно врывавшихся в нее житейских эпизодов, располагавшихся часто в мистерии рядом с самыми возвышенными, патетическими сценами.

Очень характерна в этом отношении немецкая мистерия о сошествии Иисуса Христа в ад. В этой мистерии обыденное и божественное переплеталось самым причудливым образом. Христос воскресал не и отдаленной Палестине, а в том самом городе Висмаре, неподалеку от которого, в местечке Редентине, разыгрывалась мистерия. В возможность подобного явления все верили; поэтому ни исполнителям, ни зрителям мистерии сочетание евангельской легенды с повседневной прозой нисколько не казалось странным.