История запорожских казаков. Борьба запорожцев за независимость. 1471–1686. Том 2

Хмельницкий прибыл в Сечь 18 апреля, перед самым заходом солнца, имея при себе четырех знатных татар, данных ему от Тугай-бея. Кошевой атаман, со всеми куренными старшинами и с пешим войском, торжественно встретил Хмельницкого и приветствовал его «радостным сердцем»; узнав же «о прихильности и ласке» к Хмельницкому и всему запорожскому войску крымского хана и о данной им помощи с мурзой Тугай-беем, еще больше того возрадовался. Вечером того же дня, по заходе солнца, в Сечи, сообразно древнему запорожскому обычаю, ударили из трех самых больших пушек, чтобы собрать к следующему дню конное войско, находившееся в полях и в лугах близ Сечи. На другой день, 19 апреля, чуть свет, выстрелы из тех же пушек повторились. Когда же настал свет и солнце разлило по всей поднебесной свои «огнезрачные и ясно блистательные» лучи, тогда собралась до Сечи огромная масса запорожского низового войска, простиравшаяся на ту пору до тридцати тысяч с лишком человек. А когда ударили в котлы для сбора на раду, то увидели, что сечевой майдан слишком тесен для такой великой силы войска; тогда кошевой атаман, вместе с Хмельницким, вышел за сечевую фортецию и расположился на более пространном майдане. («Майдан» с тюркского на русский значит «лужайка, площадь».) Тут, когда старшины и все войско разместились по своим местам, казакам объявлено было о предпринимаемом великом деле против поляков за их обиды и притеснения, чинимые казацкому войску и всему украинскому народу; вместе с этим объявлено было и то, что предприятию Хмельницкого сочувствует крымский хан Ислам-Гирей, приславший казакам знатного мурзу, Тугай-бея, с четырьмя тысячами орды, выразивший полную готовность лично помогать казакам против поляков, но зато оставивший у себя, в качестве заложника, старшего сына Хмельницкого, Тимофея. Услыхав эти слова, войско отвечало: «Слава и честь Хмельницкому! Мы – как стадо без пастуха; пусть Хмельницкий будет нашим головою, а мы все, сколько нас тут есть, все готовы идти против панов и помогать Хмельницкому до последней утраты живота нашего!» Эти слова сказаны были «едиными устами и единым сердцем» всего собравшегося на площади запорожского низового войска. После этой речи тот же час кошевой атаман послал в войсковую скарбницу сечевого писаря с несколькими куренными атаманами и велел посланным вынести оттуда войсковые клейноты, чтобы вручить их на площади Хмельницкому. Посланные вынесли из скарбницы ярко-красную, писанную золотом королевскую хоругвь, дарованную запорожцам Владиславом IV, бунчук с позолоченной, на высоком древке галкой; серебряную, позлащенную, особенно мастерски сделанную и честным камением украшенную булаву; печать войсковую серебряную и котлы большие, новые медные с довбошем; сверх того, три полевые легкие пушки с достаточным количеством к ним пороху и пуль.

Вручив и поставив перед Хмельницким все войсковые клейноты, низовые казаки объявили его гетманом, поздравляли в новом звании и выразили ему полную готовность, все, сколько было в Сечи народа, идти с ним на войну.

После объявления Хмельницкого гетманом одна часть войска тотчас же разошлась по куреням; другая, с Хмельницким и кошевым, пошла в церковь, в которой зазвонили как раз в то время, когда окончено было все описанное в раде дело. После окончания литургии и благодарственного молебна, по распоряжению кошевого, на площади ударили в котлы, отдавая хвалу Богу, вся благая строящему; а потом выпалили из 50 армат; после выстрелов из армат палила войсковая пехота, собравшаяся в числе более 10 000 человек, стоявшая среди сечевого майдана и вокруг Сечи; выпалив троекратно из мушкетов и армат, пехота разошлась по куреням для обеда. Хмельницкий с куренными атаманами отправился на обед в курень кошевого атамана. Отобедав и немного погуляв после обеда (долго не гуляли, потому что всяк имел у себя много в мыслях), все гости атамана ушли по своим куреням для отдыха. Немного опочив, Хмельницкий и куренные атаманы снова явились к кошевому атаману и после долгих разговоров и советов пришли к такому решению, чтобы с Хмельницким вырядилось на Украину не больше осьми или десяти тысяч человек войска, а остальное войско шло бы по своим местам и промыслам, но находилось бы в полной готовности для военной кампании, если в том окажется надобность. После этого совещания кошевой велел ударить в котлы и выпалить из двух больших пушек для собрания казаков в Сечь. Войско собралось уже перед вечерним пением, и тут ему объявлено было решение кошевого и гетмана. Выслушав этот «ординанс», войско поблагодарило свою старшину и разделилось на две части: одна часть разъехалась на звериные и рыбные промыслы; другая, конные охотники, военные мушкетеры и сагайдакеры (то есть стрелки из лука, потому что «сагайдак» – горный козел, кожей которого обтягивали колчаны), с лишком на восемь тысяч человек, осталась при Хмельницком.