История запорожских казаков. Борьба запорожцев за независимость. 1471–1686. Том 2

Ни в деле под Чигирином, ни во время бегства неприятелей в запорожскую степь Серко и запорожцы участия не принимали и врагов не преследовали. Так говорят об этом современные акты. Только малороссийский летописец Самуил Величко показывает, будто бы в первом Чигиринском походе запорожцы принимали участие в Бужинском деле: «В тот час, когда Ибрагим-паша, оставив Чигирин, прибыл к Бужину, тогда несколько тысяч московского войска, особливо же из Низу запорожцев от Сирка кошевого отправленных, приплыли лодками в помощь казакам (гетмана Самойловича) до шанцев, отнятых у турок»[851]. Но сам Величко, приступая к описанию первой осады турками Чигирина, говорит, что для этого он не имел под руками ведомости реестровых казацких записок, а черпал свои сведения из панигиричных рифм Александра Бучинского. Ни в современных событию актах, ни в «Истории России» Соловьева мы также не находим указания о том, чтобы Серко и запорожцы принимали участие в первом Чигиринском походе[852]. Носились слухи, будто Ибрагим-паша хотел сперва ударить на Запорожье и оттуда уже идти на Чигирин и будто бы Серко отвратил грозу только тем, что пообещал великому визирю поддаться Хмельницкому. После бегства турок из-под Чигирина Серко лишь подробно сообщал гетману Самойловичу в особом письме о разделении крымского хана и турецкого визиря за Ингулом-рекой и о бегстве хана к низовью Днепра, усердно поздравлял его со счастливой победой над врагом и вместе со своим письмом отправил в Чигирин письма нескольких невольников-христиан, присланных из Крыма в Сечь, с просьбой обмена взятых под Чигирином мусульман на невольников, томившихся в Крыму у татар[853]. Приехавшему 6 октября в город Батурин стольнику Василию Михайловичу Тяпкину с милостивым от царя Феодора Алексеевича словом и с запросом, как поступить со взятым городом Чигирином, гетман о поведении Серко в прошедшую войну говорил, что когда хан бежал из-под Чигирина и очутился ниже Сечи, возле Днепра, то Серко и запорожцы с ним на три года учинили перемирие, оттого казаки Серко перевозили многих татар через Днепр на своих байдаках; с тем вместе гетман узнал, что в это же время хан обещался Серко прислать в Сечь и в город Кодак хлебные запасы и много всякого борошна, а также самопалов, зелья и свинца казакам. И после того, действительно, с тем же обещанием хан присылал своих послов вновь к Серко. А турецкий султан отправил 30 000 червонцев для склонения в свое подданство Серко и его казаков – в город Кызыкермень, с моравским беем. Тот моравский бей учился многим языкам в школах и с кошевым Серко съезжался в поле: поставив свои полки каждый на особых местах, сойдя с коней и отошед далеко от них, кошевой Серко и моравский бей брали друг друга за руки и так ходили долго между кустов; в это время Серко принял подарки от бея и присягнул на подданство турецкому султану. Впрочем, при кошевом Серко осталось теперь малое число казаков – все перешли на зимовье к гетману за Днепр, и все они и ругают, и проклинают Серко, хотя думают, что подданство его туркам и помощь басурманам будет непрочна и недолга, потому что лучшие из запорожских казаков, старшина и товарищество, от него отступают, а держатся его лишь гультяйство да худые казачишки. Однако ж и этих плутов нельзя считать за ничто, и Чигирин от них зимой надо держать в крепкой осторожности, потому что как станет река Тясьмин, чтобы они тогда в нижнем городе, вследствие худых стен, не выкинули какой хитрости; особенно опасно это потому, что у них, запорожцев, в Чигирине имеется немало родных и тайных друзей[854].

Одновременно с этим показанием о действиях Серко гетман послал в Кош письмо с выговором кошевому и казакам за то, что они сдружились с басурманами и помогали им на переправах во время бегства их из-под Чигирина: «В то время, когда вся ваша отчизна особенно требовала от врагов обороны и когда мы, о целости ея промышляя, чуть ли не со слезами к вам много раз писали, чтобы вы помощь нам во время неприятельского наступления подали, в это самое время вы, учинив противную меж собою раду, без царского и нашего ведома, с ханом и со всем Крымом примирились. А потом, забыв свою клятву и свое обещание великому государю и Божию помазаннику, свое товарищество, Троцкого и Пиковца, с листом, который и теперь у нас имеется, к Хмельницкому посылали. А теперь, после всего этого, прислав мне лист, о запасах пишете, на что отвечаем вам, что запасов тех, без указа его царского пресветлого величества, посылать к вам не можем»[855].