История зарубежной литературы XVII―XVIII вв.

Он рвется в бой, он любит брать преграды,
Он видит цель, манящую вдали,
И требует у неба звезд в награду
И лучших наслаждений у земли.
И ввек ему с душой не будет сладу,
Куда бы поиски ни привели.

Здесь над каждым словом нужно поставить знак восклицания и к каждому слову приставить тома исторических, социальных, психологических исследований, и все они в один голос скажут великому поэту, мыслителю, провидцу: «Да! да! да!»

Человек рвется в бой! Всегда и везде. Без борьбы он не может существовать. Борьба ему нужна, как хлеб, как воздух, как сама жизнь. Отнимите от него все побудительные причины к борьбе — он их изобретет. И в этом качестве все люди одинаковы.

Человек любит брать преграды! Найдите человека, который бы не искал преград, чтобы их преодолеть! Такого нет на земле. Он покоряет пустыни, джунгли, космос, атом. Он изобрел игры на преграды, шахматы — для ума, бег с препятствиями, самбо — для тела. Не имея возможности принять участие в преодолении преград, он становится «болельщиком» и переживает те же страсти, что и участники. И в этом качестве все люди одинаковы.

Человек видит цель, манящую вдали. Обязательно цель! Без цели борьба теряет смысл. Только цель, осмысленность труда вдохновляет и приносит радость. Поэтому боги Греции предписали своим оскорбителям как самое страшное наказание — бессмысленный труд (Данаиды, наполняющие бочку, у которой нет дна, Сизиф, вечно таскающий камни на вершину горы, откуда они должны обязательно скатиться обратно).

Человек требует у Неба и Земли наград за свои труды. Да, да! Он ищет радостей, наслаждений. Каждый по-своему понимает наслаждение: один — в борьбе, труде, преодолении препятствий; другой — в награде за этот труд, в похвалах, почестях, славе, признательности; третий — в наслаждениях тела, четвертый — в деятельности ума и т. д. до бесконечности, но Человек ищет, и ждет, и вожделеет этих разных наслаждений.

Наконец, Человек никогда не успокоится на достигнутом («с душой не будет сладу, к чему бы поиски ни привели»). Всегда и везде он будет идти и идти дальше и дальше, бесконечно и неуспокоенно.

Со времен Сократа, провозгласившего призыв «Познай самого себя!», люди искали ответы на вопросы, что есть Человек, зачем живет, каковы его главнейшие качества. Древние греки даже на своих храмах писали терзающее воззвание своего великого философа. Христианские проповедники говорили о греховности человека, испорченности и порочности его, но в то же время видели в нем «свет божества», ведь он сотворен Богом по образу и подобию своему. Гуманисты Ренессанса восславили человека, они пели ему восторженные гимны, его уму, его физической красоте. В движениях подобен ангелу, в мыслях — Богу. «Венец природы!» — восклицал Шекспир устами Гамлета. Монтень посвятил человеку свою книгу «Опыты», многое раскрыв в нем, в его психологии для историка, политика и художника.

Проблемой человека заняты Макиавелли, Гоббс и свою политическую доктрину строят, исходя из дурных свойств и качеств человека. Этой проблемой заняты Мандевиль и Шефтсбери в Англии, Руссо во Франции. Одни видели в человеке изначальное зло (Макиавелли, Гоббс), другие — добро (Шефтсбери, Руссо). Третьи считали его продуктом влияния среды и воспитания (Локк). Гете отметил в нем вечные качества, благотворные и необходимые прогрессу.

Его вечная неуспокоенность, вечный поиск нового, вечная неудовлетворенность достигнутым и неиссякаемая энергическая активность, влекущая в бой, страсть преодолевать трудности, брать преграды — вот инстинкты, заложенные в человеке природой! И да будут благословенны эти инстинкты, ибо они ведут к совершенствованию и человека, и общества, и самой природы!

В сущности, Гете уже сказал все, что хотел сказать, «Пролог на небесах» раскрыл его философию, его взгляды на человека, общество, природу. Дальше пойдет развитие основной темы. Его поэма напоминает гигантскую симфонию, через которую проходит, варьируя, то затихая, то набирая силу, по пути подхватывая новые мотивы, сливаясь с ними, затухая и возгораясь снова и снова, единая тема — Человек, Общество, Природа.

Сама сцена «Пролога на небесах» напоминает знаменитую книгу Иова из Ветхого завета Библии, древнейшую философскую (в сущности, богоборческую) повесть.

В беседе с Эккерманом, своим секретарем, 18 января 1825 г. Гете признался: «Пролог моего Фауста имеет много общего с экспозицией Иова». Внимание Гете к Библии было привлечено еще в юности, и, пожалуй, не без влияния его старшего друга Гердера.