История зарубежной литературы XVIII века

Вместе с тем признание высшего закона, властвующего над человеком, не соотносится с какой-либо канонической религией: Гете до конца жизни оставался чужд религиозному сознанию и сам себя характеризовал как "пантеиста" и "политеиста" (язычника).

Второе стихотворение начинается призывом к гуманности: "Чист будь человек, /Милостив, добр!" Далее развивается мысль об избирательности искусства, о праве художника "различать, судить, продлить мгновение". В зрелые годы у Гете все чаще выступает идея преобразующей роли искусства, осмысляющего жизнь и "бессознательную" природу с точки зрения человеческих, нравственных ценностей. Уже на склоне лет Гете сказал своему секретарю Эккерману: "Художник - господин природы и ее раб". В этом диалектическом двуединстве сформулирована мудрость художника, вооруженного многолетним опытом не только поэтического творчества, но и научного познания (с первых веймарских лет Гете углубленно занимался ботаникой, геологией, минералогией, палеонтологией).

Лирика раннего веймарского периода несет на себе печать внутреннего разлада, тоски по гармонии. В этом смысле показательны два маленьких стихотворения с одинаковым заглавием "Ночная песнь странника" (1776 и 1780). Второе вошло в русскую поэзию в вольном переводе Лермонтова: "Горные вершины/Спят во тьме ночной". Те же мотивы звучат в любовной лирике, посвященной самому близкому ему в те году человеку - Шарлотте фон Штейн, умной незаурядной женщине, оказавшей значительное влияние на становление его личности в этот переломный период. В исповедальном стихотворении к ней 1776 г. (не публиковавшемся при жизни) Гете писал:

Жар кипящей крови охлаждала,

Возвращала в бурю мне покой,

К новой жизни сердце возрождала,

Прикоснувшись ангельской рукой

(Пер В. Левика)

Источником внутреннего конфликта было также мучительное для Гете раздвоение между практической, общественной и государственной деятельностью и творчеством; многие произведения оставались долгое время незавершенными. В конце концов, Гете решил тайком бежать от своих обязанностей в Италию. Путешествие продолжалось около двух лет (1786 - 1788). Он посетил Рим, Неаполь, Сицилию, другие города, общался с немецкими и итальянскими художниками, погрузился в мир античного и ренессансного искусства, восхищение которым он сохранил до конца жизни. В Италии Гете по-новому осмыслил труды по древнегреческому искусству Иоганна Иоахима Винкельмана, с которыми был знаком еще в лейпцигские годы. Он принимает формулу Винкельмана "Благородная простота и спокойное величие" и вслед за ним видит эстетический идеал в гармоничном единстве совершенного телесного и духовного облика человека. Этот идеал он противопоставляет социальной действительности, которая уже не внушает ему надежд на коренное обновление.

Итог итальянского путешествия оказался значительным: завершены были драмы "Эгмонт" (1787), "Ифигения в Тавриде" (1787), "Торквато Тассо" (1789), созданы "Римские элегии", множество статей по искусству, продолжена работа над "Фаустом". Три названные драмы представляют последовательные ступени движения Гете к классицизму. "Эгмонт", задуманный еще в духе "Бури и натиска", сохраняет в более сдержанном, "очищенном" виде принципы шекспиризирующей драмы: прозаическую форму, несоблюдение единств времени и места (единство действия уже присутствует), массовые сцены с индивидуализацией второстепенных персонажей. В "Ифигении", по мере работы над ней, Гете перешел от прозы в первой редакции (1779) к пятистопному ямбу, а также к более строгой, соразмерной композиции с соблюдением единства, что соответствовало античному сюжету.