История Зеербургского подполья

Но слова все-таки прозвучали. Некоторое время на экране еще болтался хвост уносящегося в неизвестность поезда, но вскоре экран потемнел и вместо поезда по экрану заскользил легкий парусный кораблик — включился скринсэйвер…

Реальность за скринсэйвером.

Енм Приор. Марсианская Красная Армия.

…Хорошо было сидеть на полубаке, подпирать задницей палубу и наблюдать за заходом солнца. Небо впереди сияло в спокойных облачках и казалось испачканным отличной голубой краской — судя по оттенкам — «берлинской лазурью». Волны поднимали и опускали каравеллу, и в такт их пертурбациям поднималось и опускалось солнце на горизонте.

Вода под бушпритом зеленовато-голубыми глыбами разлеталась в стороны.

С грохотом, похожим на тяжелое дыхание уставшего человека она возвращалась в то же место, откуда только что поднялась волной.

Корабль уже неделю шел вдоль экватора, рыская в стороны, отходя от воображаемой линии пересекающей пупок планеты миль на 10–12 и снова возвращаясь к нему. Марсовые высматривали на горизонте испанские галеоны, груженные золотом и серебром, отобранном конкистадорами у бедных трудящихся Южной Америки.

Так могло продолжаться еще дней 5–6, но не более. На корабле не было воды.

Был ром, в мальвазии и греческом также не ощущалось недостатка, имелось даже прованское масло — священник патер Клаус Зюммель соборовал им отходящих в мир иной, но вот воды не было.

Речь, конечно, шла о пресной воде. Морской-то хватало во всех обличьях.

Причиной тому стала привычка второго помощника напиваться с поставщиками и пристрастие к ямайскому рому с порохом.

В состоянии жесточайшего похмелья вместо воды он погрузил на борт бочки с ромом, не в силах противостоять девизу голландских купцов-оптовиков — «Чем больше, тем дешевле»!

Сейчас он, покачивая блестящими на солнце сапогами висел на фок-рее, шагах в двадцати от меня. Слышно было, как капитан, поглядывая на покойника, внушал оставшемуся в живых первому помощнику:

— Дисциплина! Дисциплина, Джонни! Глядите на его сапоги. Если б не они я повесил бы его где-нибудь повыше или выбрал бы веревку покороче. Если ваши сапоги будут блестеть меньше, хотя бы на величину света Венеры в ущербе, я повешу вас рядом!

— И будет у вас не корабль, а Рождественская елка! — добавлял находчивый помощник. Они смеялись и шли пить ром пополам с морской водой.

Я презрительно плюнул в сторону капитанской каюты.

Ни капитана, на помощника я не любил. А за что их любить?…

«Два обычных мерзавца, — подумал я, однако в порядке самокритики и самоуничижения добавил — Да и мы теперь вряд ли лучше…»

Для грустных мыслей основания у нас, безусловно, имелись.

Группу искали. Искали так, что оставаться в республике нам стало опасно, и поэтому связной передал решение руководства «Общества» — покинуть страну. Прорываться через границу мы не рискнули, наверняка президентские этого и ждали, и поэтому пришлось воспользоваться помощью криминального элемента.

У меня имелись свои представления о том, что такое хорошо и что такое плохо.

В скверную часть, входило множество всякого-разного, включая вареный лук, но пираты в этом списке стояли куда как ниже, но хоть и не любил я разных бандитов-налетчиков, но сейчас другого варианта не наблюдалось. Эти скверные люди тоже, по-своему, конечно, все же боролись с социальным неравенством, правда, уж больно мерзковато как-то, это у них получалось… Да не осталось, честно говоря, других вариантов.

Поэтому, после долго раздумья я решил поискать убежище на воде, среди классово близких социальных слоев.

Через связников из китайских триад, мы вышли на связь с малазийскими пиратами. Их тайное убежище располагалось в китайских кварталах Ку-Чохо. У них, как потом стало понятно, назревало какое-то крупное дело, и они охотно взяли с собой новичков.

Собственно, именно этим и объяснялось нахождение нашей группы на пиратском корабле.

Я пошевелил босыми ногами.

Из крюйт-камеры доносились обрывки разговоров. Там от нечего делать баталеры пересыпали порох и пересчитывали заряды. Из камбуза ветер доносил запах жареного мяса. Я видел, как кок свирепо махал ножом, шинкуя продукты перед отправкой в котел. Эти, пожалуй, были единственными, кто работал на корабле. Остальные лениво расположились в тени надстроек, подальше от капитана и курили или пытались поймать рыбу. Переводя взгляд с места на место, я подумал.

«Ну и тоска! Хоть бы торпеду Бог послал…»

Подождав несколько минут, разочаровался — торпеды так никто и не послал. Видно её берегли для кого-то более достойного.

— Собачья жизнь, — пожаловался Маленький, перехватив мой тоскливый взгляд. Сердитый Супонька поправил его:

— Врешь. Лично я живу лучше собаки…

Я не успел вмешаться — не хватало нам еще тут перессориться — как сверху, с марсовой площадки, раздался крик.

— Дым! Дым на горизонте…

12

Реальность за скринсэйвером.

Дон Макароно. Капитан Республиканского Подводного флота.