История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 10

Мой серьезный тон, мой приличный вид убедили девушку, что я не шучу, но она была весьма удивлена. В свою очередь, я был заинтересован тем, что перевел в серьезный тон предложение, которое обычно ставлю только как шутку. Желая убедить девушку, я убедил себя самого; приключение мне показалось по всем здравым понятиям легкомысленным, меня позабавило видеть, что она раздумывает над ним, бросая время от времени взгляды на мое лицо, чтобы убедиться, что я над ней не издеваюсь. Мне казалось интересным знать, какие мысли ее занимают, и я интерпретировал все в мою пользу. Это была девушка, которую я собирался представить при свете дня, и которой мог дать воспитание большого света. Я не сомневался ни в ее уме, ни в ее чувствах, и поздравлял себя с тем, что явлюсь тем счастливцем, который просветит ее, разрушив те ложные идеи, которые у нее есть о добродетели. Самонадеянный, я достал из кармана два дуката и дал ей как задаток за первый месяц. Она взяла их, робкая и нерешительная и уверившаяся, наконец, что я ее не обманываю.

Баронесса стала наконец доступна, она дважды перечитала письмо, задала мне полсотни вопросов про своего дорогого сынишку, пригласила меня обедать назавтра и была огорчена, когда я сказал ей, что завтра отбываю на рассвете. Однако я ее поблагодарил, откланялся и пошел к Бастиани, даже не заметив, что, когда я уходил из комнаты баронессы молодой девушки уже не было там, где я ее оставил.

Я пообедал с аббатом и, проведя весь день за игрой в карты, мы хорошо поужинали, затем расцеловались и — адье. Назавтра рано все было готово, лошади запряжены, я выхожу и, в сотне шагов от дверей мой почтальон останавливается. Опустив стекло с правой стороны, я вижу пакет, который влезает ко мне, я смотрю и вижу мадемуазель, которую на самом деле я уже не помнил; мой слуга открывает ей портьеру, она садится рядом со мной, я вижу, что все проделано исключительно хорошо, я аплодирую, клянясь, что не ожидал от нее столько мудрости, и мы отправляемся. Она сказала мне, что договорилась с почтальоном за четверть часа до того, чтобы остановился, когда ее увидит, сказав, что это мое распоряжение.

— Вы все очень хорошо организовали, потому что бог знает, что сказали бы в гостинице. Вам, может быть, помешали бы уехать.

— Ох! Что до этого, то нет. В Бреслау даже не узнают, что я уехала с вами, по крайней мере если почтальон этого не расскажет. Я бы не решилась на это, если бы не взяла у вас два дуката. Я не хотела давать вам повод думать, что я мошенница.

Глава IX

Мой приезд в Дрезден вместе с Матон. Подарок, который она мне делает. Лейпциг. Кастель Бажак. Шверин. Возвращение в Дрезден и мой отъезд. Прага. Калори. Мое прибытие в Вену. Засада Поччини.

Оказавшись с этой девушкой, упавшей таким образом ко мне с облаков, я почувствовал себя ответственным распорядителем ее судьбы. Это ее добрый гений направил ее ко мне, потому что я был уверен, что неспособен причинить ей зло. Но тот, кто мне ее передал, был ли он добрый мой гений или злой? Этого я не мог знать. В этих условиях я шел еще своим путем, не желая думать о том, что я становлюсь уже не молод, и что выбор собственного пути, чем я так владел, начинает мне изменять.

Я был уверен, что с тем малым умом, что обладает эта девушка, она не могла следовать за мной, если не решилась полностью подчиниться моей воле с безграничной уступчивостью; но меня это не удовлетворяло; моим коньком было быть любимым, и после Заиры я не бывал больше в объятиях любви, потому что комедиантка Вальвиль была только преходящим увлечением, а авантюристка Потоцкая в Леополе была всего лишь результатом охоты влет, вознаграждением за мои деньги. Никаких галантных приключений в Варшаве. Мне должна была вспоминаться эта столица лишь потому, что это там я был счастлив убедить знакомый мне свет в том, что ставлю честь дороже жизни.

Девушку, что была со мной, звали Матон; это было ее семейное имя, я не удосужился узнать, каково было ее имя при крещении. Она разговаривала очень хорошо по-французски, я спросил ее, так ли хорошо она пишет, и она показала мне письмо, написанное ею, которое показало мне, что она получила очень хорошее образование. Она сказала, что уехала из Бреслава не только не спросив ни у кого совета, но даже не известив свою тетю и свою кузину о том, что они, быть может, ее больше не увидят.

— А ваши вещи?

— Мои вещи не стоят того, чтобы их собирать. У меня в этом пакете рубашка, пара чулок, платки и тряпье.

— Что скажет ваш любовник? Потому что не может быть, чтобы у вас его не было.

— Увы! У меня нет любовника. У меня было два, первый был мерзавец, который меня соблазнил и бросил; второй, который был порядочным человеком, но бедным лейтенантом, уехал год назад, потому что был переведен в полк, который стоит гарнизоном в Штеттине.