История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 10

На этих прекрасных условиях, – продолжала она мне рассказывать, – г-н Бреа убедил меня покинуть мою родину и подвергаться бесчестию здесь, потому что это правда, что все оказывают мне почести, которые оказывают жене, но не факт, что кто-то не узнает, что я таковой не являюсь. Вот уже шесть месяцев, как я здесь, и шесть месяцев, как я несчастна.

– Несчастны? Разве он не соблюдает условий, которые вы оговорили с г-ном Бреа?

– Он соблюдает их все; но его расшатанное здоровье не позволяет ему надеяться пережить свою жену; и к тому же десять тысяч экю, которые он письменно пообещал мне передать, не могут сойти за наследство в случае его смерти, и я останусь ни с чем, потому что он весь в долгах, и его многочисленные кредиторы заберут его мебель, имея преимущество предо мной. Добавьте к этому, что он мне невыносим как раз потому, что он слишком меня любит. Вы можете меня понять. Он убивает себя на медленном огне, и приводит меня в отчаяние.

– Вы можете, в любом случае, вернуться в Париж через шесть месяцев и делать все, что хотите, оставшись свободной. Вы получите сотню луи и хорошие тряпки.

– Я окажусь обесчещенной, как вернувшись в Париж, так и оставшись здесь. В конце концов, я несчастна, и добрый Бреа тому виной; но я не могу его ругать, потому что он не знал, что его друг здесь имеет только долги. Теперь, когда король забрал свои гарантии, мы предвидим крах лотереи, и Кальзабижи неизбежно становится банкротом.

Поскольку не было ничего преувеличенного в повествовании м-ль Беланже, я должен был согласиться, что ей есть чего опасаться. Я посоветовал ей попытаться продать обязательство на 10 000 экю, которое дал ей Кальзабижи. Ему ничего не стоило на это согласиться. Она сказала мне, что думала об этом, но для этого ей нужен был друг, поскольку она предвидела, что сможет продать его лишь с большой потерей. Я пообещал ей подумать об этом.

За ужином нас было четверо. Четвертым был молодой человек, который служил в Кастеллетто лотереи в Париже и последовал за фортуной Кальзабижи в Брюссель, затем в Берлин. Он показался мне влюбленным в Беланже, но я не думал, что он счастлив. Он держал Кастеллетто и был генеральным секретарем лотереи. На десерт Кальзабижи попросил меня высказать свое мнение на проект, который он написал и который хотел опубликовать, чтобы учредить фонд в два миллиона, который был ему нужен, чтобы поддержать свой кредит. Мадам, впрочем, удалилась, чтобы пойти спать. Эта женщина, которой не могло быть больше двадцати пяти-двадцати шести лет, была создана, чтобы нравиться. Она не блистала умом, но у нее была способность увлекать, то, что в женщине ценится больше, чем ум. Она внушила мне только чувство дружбы своим доверием, и мне этого было довольно.

Проект Кальзабижи был короток и ясен. Он привлекал всех тех, чье богатство было известно публике, не только вложиться в кассу лотереи наличными деньгами, но дать свое имя некоторому фонду, чья платежеспособность при их участии не вызывала сомнений. Если лотерея в своем тираже была близка к убытку, подписчики должны были возмещать потерю покрывая каждый свою расчетную долю, согласно взносу, и в такой же мере они участвовали в прибыли в каждом тираже. Я пообещал ему дать завтра свои мысли письменно. Фонд должен был достигнуть трех миллионов экю. Я покинул его до завтра, до времени обеда.

Вот форма, совершенно отличная от его, которую я придал его проекту:

1) Фонда в один миллион должно было ему быть достаточно.

2) Этот фонд должен быть разделен на десять акций по десять тысяч экю каждая.

3) Каждый акционер должен дать свое имя известному нотариусу, который должен отвечать за платежеспособность акционера.

4) Дивиденды поступают на третий день после каждого тиража.

5) В случае убытка акционер должен восстановить свою акцию, каждый раз заверив это нотариально.

6) Кассир, избранный четырьмя пятыми акционеров, осуществляет контроль за кассиром лотереи, который станет хранителем выручки в наличных деньгах.

7) Билеты оплачиваются назавтра после тиража.

8) Накануне тиража кассир лотереи должен сосчитать выручку перед кассиром акционеров и запереть кассу под три различных ключа, из которых один остается у него, второй, у второго кассира, и третий – у генерального директора лотереи.

9) Единственные выигрыши, которые допускают держатели лотереи, могут быть лишь простые, двойные и тройные, и исключаются четверные выигрыши, которые приводят лотерею к слишком большим потерям.

10) Нельзя играть ни в двойном, ни в тройном, ни в одинарном разряде более чем на экю и менее чем на четыре гросса, и за двадцать четыре часа до тиража прекращается любая продажа.

11) Десятая часть выручки принадлежит Кальзабижи, генеральному директору лотереи, но все расходы на ее содержание ложатся на него же.

12) Он имеет право на две акции, не нуждаясь в том, чтобы нотариус подтвердил его платежеспособность.

Когда Кальзабижи прочел мой проект, я увидел по его лицу, что он ему не понравился, но я предупредил его, что он не найдет акционеров иначе чем на этих условиях, либо еще на худших.