История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 3

В Фюзине я взял двухколесную тележку, потому что очень устал и был не в состоянии взобраться на лошадь. Я прибыл в Доло, где меня узнали и отказали мне в лошадях. Вышел начальник почты и грозил меня арестовать, если я не заплачу за лошадь, которую загнал. Я ответил, что если лошадь мертва, я отвечу за это начальнику почты в Падуе, и дал ему прочесть мой боллетон. Он ответил, что поскольку я чуть не убил почтальона, никто из его служащих не хочет меня обслуживать. Я сказал, что в этом случае обслуживать меня должен он сам. Он рассмеялся мне в лицо и ушел. Тогда я пошел к нотариусу с двумя свидетелями, составил протокол и пригрозил ему штрафом в десять цехинов в час, если он заупрямится и не даст мне лошадей.

В конце концов, вышел почтальон с двумя буйными лошадьми; я ясно увидел, что он норовит выкинуть меня в реку. Я хладнокровно сказал, что в тот момент, когда он меня станет опрокидывать, я прострелю ему голову. Он вернулся на почту и сказал начальнику, что не желает меня обслуживать. В это время стремительно прискакал курьер из Падуи и потребовал шесть лошадей для берлины и двух под седло. Я заявляю начальнику почты, что никто не получит лошадей до меня, и что если хотят применить силу, прольется кровь; говоря так, я показываю ему свои пистолеты. Он божится, он уходит, вся толпа вокруг винит во всем его.

Несколько минут спустя появляется Кроче, в прекрасной берлине с шестеркой лошадей, с женой, горничной и ливрейными слугами. Он в импозантной униформе. Он сходит, мы обнимаемся и я говорю ему грустно, что он не уедет до меня, объясняю ему причину, и он находит ее справедливой. Он шумит, все кругом дрожат, начальник почты смывается, выходит его жена и приказывает меня обслужить. Кроче сказал, что я правильно делаю, возвращаясь в Падую, потому что там говорят, что я также выслан по приказу. Он сказал, что выслали также г-на де Гондуэн, полковника на службе Модены, который тоже держал банк вместе с ним. Я предложил ему увидеться в Венеции на следующей неделе. Этот человек, который будто с неба на меня свалился, заработал за четыре раза десять тысяч цехинов, из которых я получил четыре тысячи девятьсот. Я оплатил все свои долги и возвратил все заложенные вещи; но сверх того, он вернул мне удачу.

Приехав в Падую, я застал всех моих друзей в тревоге, кроме г-на де Брагадин, в руках которого я оставил накануне мою казну. Они поверили распространившемуся слуху, что подеста меня также выслал. Поскольку я венецианец, меня нельзя было выслать подобным образом. Вместо того, чтобы пойти прилечь, я привел себя в порядок, чтобы отправиться в оперу без маски. Я объяснил друзьям, что должен опровергнуть то, что распустили на мой счет дурные языки.

— Я очень рад, — сказал де ла Хэйе, — что то, что говорили, неправда, но жаловаться вы можете только на себя самого. Ваш поспешный отъезд послужил тому основанием. Публика желает знать причины всего, и если она их не знает, она выдумывает. Однако точно известно, что вы хотели убить почтальона, возблагодарите бога, что это вам не удалось.

— Тоже клевета. Не думаете ли вы, что, стреляя из пистолета в упор, можно промахнуться?

— Но лошадь мертва и вы за нее заплатите.

— Я не заплачу, потому что почтальон меня обгонял. Знаете ли вы почтовые правила? Впрочем, я тороплюсь. Я обещал даме позавтракать с ней сегодня утром.

Он, казалось, был неприятно поражен тем, что после нашего диалога я отдал ему все деньги, что одолжил у него в Вене. Он не мог понять, что когда человек при деньгах, мелочи жизни его не раздражают. Г-н де Брагадин сказал, что я очень правильно поступлю, явившись в оперу без маски.

При моем появлении в партере я увидел, что все удивились, и, искренне или фальшиво, все, говорившие со мной, делали мне комплименты. После первого балета я направился в зал для игр и в три-четыре тальи выиграл пять сотен цехинов. Умирая от усталости и голода, я отправился к себе праздновать победу. Мой дорогой Бавуа занял у меня пятьдесят цехинов, которые мне так и не отдал, правда, я их у него никогда и не спрашивал.

Думая все время о К. К., я провел весь следующий день, заказывая свою миниатюру у искусного пьемонтца, который приехал на ярмарку, он потом заработал много денег в Венеции; Он сделал мне также святую Екатерину в том же размере. Венецианец, превосходный мастер, сделал мне прекрасное кольцо. Сверху виднелась святая. На фоне голубой эмали едва виднелась незаметная точка, которую нужно было нажать кончиком иглы. Святая опускалась и появлялось мое лицо, сделанное очень похоже. Мне сделали это за четыре дня, как и обещали.

В пятницу, в тот момент, когда мы поднимались из-за стола, мне принесли записку. Я был удивлен, увидев, что это от П. К., который просил меня встретиться с ним в Этуали (это была почтовая гостиница). Он написал, что у него есть новость, которая меня весьма заинтересует. Я решил, что это касается его сестры, и сразу пошел туда.