Читаем История жены полностью

Две другие героини романа выходят замуж и олицетворяют две крайности брака. Фанни Миклтуэйт делает это после помолвки, которая продолжалась целых семнадцать лет! Проявив стойкость и доблесть самопожертвования, она живет в согласии и счастье со своим мужем, несмотря на бедность. Другая героиня, Моника Уиддоусон, принимает предложение от мужчины, который вдвое старше ее. То немногое, что она о нем знает, не вызывает у нее никаких теплых чувств – она выходит за него только затем, чтобы избежать той нищеты, в которой живут две ее незамужние старшие сестры. У мистера Уиддоусона были мещанские представления о том, что позволено мужчине, он патологически ревновал свою молодую жену. Супруги говорили на разных языках – все это просто толкало женщину в объятия любовника. Вопреки своему желанию, Моника не совершает измены (виной тому – малодушие любовника), но муж продолжает питать подозрения даже после того, как она умирает при родах. Такова участь жены в романе Гиссинга, написанном в конце XIX века.

В свою очередь, защитники традиционного брака не отступали от своих убеждений. В 1891 году Элиза Линн Линтон опубликовала серию статей о «разбушевавшейся женщине», где представляла семейный очаг как особый мир, в котором царит любовь и умиротворение. Она придерживалась убеждения, распространенного в викторианском обществе, что «в то время как мужчина должен трудиться вне дома – управлять страной, обрабатывать землю, – женщина должна взять на себя заботу о семье и обществе внутри страны. Чем более развито общество, тем дальше разведены две эти сферы»[409]. Несмотря на то что подобные представления о разделении труда на мужской и женский переживали нелегкие времена, Линтон упрямо их придерживалась.

Больше всего Линтон возмущала идея о том, что женщины должны принимать участие в политической жизни. Она вопрошала: «Как тут сохранить мир в доме, если женщины, беря пример с мужчин, ринутся в пучину политической борьбы?» Возражая поборницам женских прав, Линтон выдвигает аргумент, который будут использовать на протяжении следующей четверти века: если за женщиной признают право политического голоса, это плохо скажется на браке, поскольку к причинам для разногласий между супругами прибавится еще одна. Она просила читателей «вообразить тот дом, в который возвращается муж, уставший деловой человек и к тому же страстный политик, когда его жена отдала свой голос другому. ‹…› Мы все знаем случаи, когда жена публично и целенаправленно восставала против своего мужа». Консервативные современники Линтон – от ревностных католиков, протестантов и иудеев до сторонников евгеники и социал-дарвинизма – приветствовали ее борьбу за сохранение идеи о разделении сфер труда. В «новой женщине», жаждавшей образования и экономической независимости, отказывавшейся от принудительного замужества и желавшей рожать поменьше детей, видели угрозу основам привычного миропорядка.

Женский вопрос в Америке

В Америке, как и в Европе, к концу XIX века появились сотни, если не тысячи «новых женщин» – женщин, которые стремились к большей самостоятельности либо в браке, либо в его отсутствие. Реформистка Эбба Гулд Вулсон, заявляя в 1874 году: «Я… не только жена, не только мать, не только учительница, но прежде всего женщина, и я имею право существовать как таковая», высказывала смелую для своего времени идею, к которой тогда приходили лишь редкие женщины, в то время как викторианское общество в целом предпочитало ее игнорировать[410]. И все же в последней четверти XIX века американки начали прислушиваться к идеям о независимости и равенстве с мужчинами. У них появлялось все больше сомнений в необходимости брака; новые возможности для заработка позволили некоторым из них вовсе не выходить замуж. Работа по дому оставалась основной сферой, в которой были заняты женщины (согласно переписи 1870 года, половина работающих женщин выполняла работу домашней прислуги), но их все чаще брали на фабрики, в швейные и шляпные мастерские, а те, кто был более образован, могли зарабатывать преподаванием, конторской работой, писательством или прикладным творчеством. Женщинам, желавшим построить успешную карьеру, по-прежнему приходилось выбирать между работой и браком. Как писала Анна Ли Мерритт в своем «Письме к художникам, в особенности к женщинам-художникам» (Lippincott’s Monthly Magazine, 1900), «главное препятствие на пути к успеху для женщины заключается в том, что она никогда не может иметь жену».

Перейти на страницу:

Все книги серии Культура повседневности

Unitas, или Краткая история туалета
Unitas, или Краткая история туалета

В книге петербургского литератора и историка Игоря Богданова рассказывается история туалета. Сам предмет уже давно не вызывает в обществе чувства стыда или неловкости, однако исследования этой темы в нашей стране, по существу, еще не было. Между тем история вопроса уходит корнями в глубокую древность, когда первобытный человек предпринимал попытки соорудить что-то вроде унитаза. Автор повествует о том, где и как в разные эпохи и в разных странах устраивались отхожие места, пока, наконец, в Англии не изобрели ватерклозет. С тех пор человек продолжает эксперименты с пространством и материалом, так что некоторые нынешние туалеты являют собою чудеса дизайнерского искусства. Читатель узнает о том, с какими трудностями сталкивались в известных обстоятельствах классики русской литературы, что стало с налаженной туалетной системой в России после 1917 года и какие надписи в туалетах попали в разряд вечных истин. Не забыта, разумеется, и история туалетной бумаги.

Игорь Алексеевич Богданов , Игорь Богданов

Культурология / Образование и наука
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Париж первой половины XIX века был и похож, и не похож на современную столицу Франции. С одной стороны, это был город роскошных магазинов и блестящих витрин, с оживленным движением городского транспорта и даже «пробками» на улицах. С другой стороны, здесь по мостовой лились потоки грязи, а во дворах содержали коров, свиней и домашнюю птицу. Книга историка русско-французских культурных связей Веры Мильчиной – это подробное и увлекательное описание самых разных сторон парижской жизни в позапрошлом столетии. Как складывался день и год жителей Парижа в 1814–1848 годах? Как парижане торговали и как ходили за покупками? как ели в кафе и в ресторанах? как принимали ванну и как играли в карты? как развлекались и, по выражению русского мемуариста, «зевали по улицам»? как читали газеты и на чем ездили по городу? что смотрели в театрах и музеях? где учились и где молились? Ответы на эти и многие другие вопросы содержатся в книге, куда включены пространные фрагменты из записок русских путешественников и очерков французских бытописателей первой половины XIX века.

Вера Аркадьевна Мильчина

Публицистика / Культурология / История / Образование и наука / Документальное
Дым отечества, или Краткая история табакокурения
Дым отечества, или Краткая история табакокурения

Эта книга посвящена истории табака и курения в Петербурге — Ленинграде — Петрограде: от основания города до наших дней. Разумеется, приключения табака в России рассматриваются автором в контексте «общей истории» табака — мы узнаем о том, как европейцы впервые столкнулись с ним, как лечили им кашель и головную боль, как изгоняли из курильщиков дьявола и как табак выращивали вместе с фикусом. Автор воспроизводит историю табакокурения в мельчайших деталях, рассказывая о появлении первых табачных фабрик и о роли сигарет в советских фильмах, о том, как власть боролась с табаком и, напротив, поощряла курильщиков, о том, как в блокадном Ленинграде делали папиросы из опавших листьев и о том, как появилась культура табакерок… Попутно сообщается, почему императрица Екатерина II табак не курила, а нюхала, чем отличается «Ракета» от «Спорта», что такое «розовый табак» и деэротизированная папироса, откуда взялась махорка, чем хороши «нюхари», умеет ли табачник заговаривать зубы, когда в СССР появились сигареты с фильтром, почему Леонид Брежнев стрелял сигареты и даже где можно было найти табак в 1842 году.

Игорь Алексеевич Богданов

История / Образование и наука

Похожие книги

Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется

Специалист по проблемам мирового здравоохранения, основатель шведского отделения «Врачей без границ», создатель проекта Gapminder, Ханс Рослинг неоднократно входил в список 100 самых влиятельных людей мира. Его книга «Фактологичность» — это попытка дать читателям с самым разным уровнем подготовки эффективный инструмент мышления в борьбе с новостной паникой. С помощью проверенной статистики и наглядных визуализаций Рослинг описывает ловушки, в которые попадает наш разум, и рассказывает, как в действительности сегодня обстоят дела с бедностью и болезнями, рождаемостью и смертностью, сохранением редких видов животных и глобальными климатическими изменениями.

Анна Рослинг Рённлунд , Ула Рослинг , Ханс Рослинг

Обществознание, социология