История Жиль Бласа из Сантильяны

Дон Энрике-Филппп де Гусман (таково было имя, данное этому отпрыску нескольких отцов) вышеозначенным актом объявлялся единственным наследником графства Оливарес и герцогства Сан-Лукар. Дабы всем была известна эта декларация, министр приказал Карнеро сообщить ее послам и испанским грандам, которые пришли в немалое удивление. Мадридские зубоскалы долго забавлялись по этому поводу, а поэты-сатирики не упустили такого прекрасного случая, чтобы обмакнуть свои перья в желчь.

Я спросил у rpaфа-герцога, где находится молодой человек, коего он собирается поручить моей заботливости.

– Он живет в здешнем городе, – отвечал министр, – под надзором своей тетки, у которой я его заберу, как только ты управишься с устройством его дома.

Это вскоре было исполнено. Я нанял дом и великолепно его обставил. Я принял на службу пажей, привратника, гайдуков и с помощью Капориса составил штат прислуги. Набрав всю челядь, я доложил об этом графу-герцогу, который тут же велел послать за новым и сомнительным отпрыском фамилии Гусманов. Я увидел высокого юношу с довольно приятным лицом.

– Дон Энрике, – сказал министр, указывая на меня пальцем, – вот кавалер, которого я избрал вашим руководителем на жизненном пути; я вполне ему доверяю и даю ему над вами неограниченную власть. Да, Сантильяна, – добавил он, обращаясь ко мне, – я поручаю его вам и не сомневаюсь, что ваши отзывы о нем будут благоприятны.

Эту речь министр еще дополнил увещаниями, побуждавшими молодого человека подчиняться моему руководству, после чего я увез дона Энрике в его дом.

Как только мы туда прибыли, я устроил смотр всем его слугам, объяснив ему обязанности, которые каждый из них нес в его доме. Он, казалось, совершенно не был ошеломлен переменой своего положения и, охотно принимая знаки уважения и почтительности, которые ему выказывались, держал себя так, точно всю жизнь был тем, чем стал случайно. Дон Энрике был неглуп, но грубо невежествен, еле умел читать и писать. Я приставил к нему наставника, чтобы тот преподал ему начатки латыни, и нанял учителей географии, истории и фехтования.

Легко понять, что, я не позабыл и учителя танцев, но тут я весьма затруднялся в выборе: было в те времена в Мадриде великое множество славных танцмейстеров, и я не знал, которому отдать предпочтение.

Находясь в такой нерешительности, я однажды увидел, что во двор нашего дома входит богато одетый человек. Мне доложили, что он желает говорить со мною. Я пошел ему навстречу, воображая, будто это по меньшей мере кавалер ордена св. Иакова или Алькантары, и спросил, чем могу ему служить.

– Сеньор де Сантильяна, – ответил он, предварительно отвесив мне несколько поклонов, которые выдавали его ремесло, – так как мне сказали, что ваша милость выбирает наставников для сеньора дона Энрике, то я пришел предложить вам свои услуги. Зовут меня Мартин Лихеро, и я, слава богу, пользуюсь некоторой известностью. Не в моих привычках ходить и выклянчивать себе учеников (это пристало только мелким учителям танцев); я обычно жду, чтоб за мною прислали, но, преподавая у герцога Медина Сидония, у дона Луиса де Аро и у некоторых других господ из дома Гусманов, прирожденным служителем коего я в некотором смысле состою, я счел долгом опередить ваше приглашение.

– Из этих слов я усматриваю, – ответил я ему, – что вы как раз тот человек, который нам нужен. Сколько вы берете в месяц?

– Четыре двойных пистоли, – отвечал он, – это обычная цена, но я даю не более двух уроков в неделю.

– Четыре дублона в месяц?! – воскликнул я. – Это много!

– Много? – спросил он изумленным тоном. – Ведь даете же вы пистоль в месяц учителю философии!

Против столь забавной реплики невозможно было устоять; я от души рассмеялся и спросил у сеньора Лихеро, думает ли он в самом деле, что человек его ремесла стоит дороже, чем преподаватель философии.

– Разумеется думаю, – сказал он. – Мы приносим больше пользы, чем эти господа. Что такое человек, прежде чем он прошел через наши руки? Чурбан, увалень. Но наши уроки постепенно развивают его и незаметно придают ему форму. Короче говоря, мы обучаем его двигаться грациозно, мы придаем ему важную и благородную осанку.

Я сдался на доводы этого учителя и пригласил его давать уроки дону Энрике из расчета по четыре дублона в месяц, коль скоро такова была цена, установленная гроссмейстерами этого искусства.

Глава VI Сипион возвращается из Новой Испании. Жиль Блас приставляет его к дону Энрике. О занятиях этого юного сеньора. О том, какие ему были оказаны почести и на какой даме женил его граф-герцог. Как Жиль Блас против своей воли получил дворянство

Мне не удалось набрать еще и половины штата дона Энрике, как Сипион возвратился из Мексики. Я спросил его, доволен ли он своим путешествием.