История живописи. Том 1

Нас сейчас интересуют лишь "декорации" Фуке, и в этом смысле неисчерпаемым источником наслаждения являются яркие и гармоничные в красках, точно вчера сделанные, миниатюры Фуке в музее Шантильи и в Парижской национальной библиотеке. Миниатюры эти примыкают к ван Эйковским - к Туринскому часослову, и если уступают им в "трепетности", жизненности (равных Туринскому часослову миниатюр вообще нет), то вполне равняются им в смысле непосредственности отношения художника к природе и тонкой наблюдательности, изящного во всем вкуса. Время их исполнения, вероятно, следует отнести к 1452-1460-м годам. Перспективные знания художника неровны. Иное (например, внутренности зал, монастырских двориков и т. п.) исполнено почти без ошибок; превосходно также удается ему воздушная перспектива: передача дали, простора ("Обращение св. Павла", "Легенда св. Маргариты"). Местами Фуке, напротив того, представляется довольно беспомощным, но и эта беспомощность его никогда не проявляется в такой степени, чтобы нарушить цельность впечатления и настроения (например, в "Легенде св. Мартина"). Иногда, впрочем, несообразности в перспективе имеют у Фуке характер чего-то умышленного: они как бы вызваны желанием вместить чрезвычайное обилие подробностей. Здания, почва, деревья удаются Фуке в одинаковой степени. Пейзаж его вообще типичен для окрестностей Тура; местами же он вводит определенные мотивы из других местностей - парижскую Бастилию, набережную Сены, башню Венсенна и т. п. Замечательна смелость, с которой Фуке трактует разнообразные освещения, - например, эффект позднего вечера (в "Поцелуе Иуды"), полутон закрытого помещения (в "Собрании доминиканцев"), "райский свет" в изображении "Взятия на небо Богоматери". Невольно и здесь приходить на ум Беато Анджелико, несмотря на полную самостоятельность композиции типов. При этом Фуке превосходно умеет выбирать и группировать мотивы. Они всегда имеют у него совершенно правдивый, непосредственный характер, а в то же время каждый предмет и общие линии красиво, а иногда и с оттенком величественного, врисовываются в уделенное им пространство. Классическими примерами сказанного могут служить пейзажи позади "Иова" и в "Легенде св. Маргариты". В пейзаже, можно даже сказать, главная сила Фуке. Меньше удается ему первый план и переход от него к фону, но здесь мы вообще встречаемся с недостатком, присущим всему искусству того времени[164].

Большим мастером Фуке представляется в изображении животных. Прекрасно рисует этот современник Учелло лошадей, которых он не боится ставить и в профиль, и в три четверти, фасом и крупом к зрителю. Он отлично стилизует их на далеких расстояниях, когда фигуры становятся крошечными, и с непревзойденным в его время совершенством передает их движения. Такова упавшая под св. Павлом лошадь или испуганная лошадь на той же миниатюре. Даже лошади ван Эйка кажутся деревянными рядом с этими благородными, красивыми животными.

II - Художники Франции: XV век

Ангеран Шарантон

Несомненно, Фуке самый сильный, самый разносторонний из французских художников XV века, но и ряд других мастеров обнаруживают превосходное знание техники и тяготение к строгому стилю. Одним из таких замечательных художников является лаонский уроженец, работавший на юге, Ангеран Шарантон, известный по вполне достоверной картине, исполненной им в 1453 году ("Коронование Богоматери", госпиталь в Villeneuve-lеs-Avignon). Картина эта пострадала от времени. Краски, лишенные лака, местами заглохли и местами почернели. Но и в теперешнем своем виде образ производит впечатление такой грандиозной шири, такого величия, каких не найти в более "провинциальном" нидерландском искусстве. В сильной степени впечатлению этой грандиозности способствует и превосходный пейзаж, стелющийся по низу картины и изображающий на двух своих концах оба Иерусалима: земной и небесный. Не часто встретим мы в искусстве исследуемой нами эпохи такой простор, переданный самыми простыми, но с большим тактом использованными средствами. В пейзаже "Коронования", как и в иных портретах и миниатюрах Фуке, просвечивает "итальянское" влияние; опять вспоминаешь итальянцев XV и XVI веков[165].