История жизни венской проститутки, рассказанная ею самой

– Ну, конечно… он потёр им только снаружи. Он объяснил, что сейчас хвост в меня ещё не войдёт, что это произойдёт лишь позднее, когда я стану постарше. Но он только хочет-де показать мне, как это делается.

Я:

– А сам, небось, брызгал при этом.

Ценци:

– О нет… так он не брызгал, всегда только, когда делал мне это сзади.

Я:

– В попу… я знаю.

Ценци:

– В попу? Такого не случалось.

Я удивилась:

– Что ты говоришь? Такого не случалось? А меня уже три года тому назад господин Горак оттрахал в попу и брызнул туда, потому что спереди в ту пору ещё не входило, во всяком случае, у меня.

Ценци:

– Это что-то для меня новенькое. Такого я ещё ни разу не делала. И как, хорошо это?

Я:

– О, очень даже хорошо, сразу накатывает.

Ценци засомневалась:

– Да, а разве не ужасно больно при этом?

Я:

– Только сначала… но если хвост достаточно влажный, то дальше совершенно не больно.

Ценци:

– Надо б и мне однажды попробовать.

Я:

– Теперь в этом нет больше никакой необходимости, у тебя ведь и спереди замечательно входит.

Ценци:

– Да, а в ту пору Рудольф только просовывал мне хвост со стороны спины.

Я:

– Мне это знакомо. Сжимаешь ноги покрепче, и он трётся хвостом между ляжками, так?

Ценци:

– Да… совершенно верно.

Я:

– И он брызгал?

Ценци:

– Да… или ещё когда я брала его в рот.

Я:

– Что? Вы это и в рот делали?

Ценци:

– Иногда… впрочем, всегда приходилось немножко сглатывать.

Я:

– А он… он ничего такого не делал?

Ценци:

– Ну, разумеется, делал. Он мог часами лежать лицом на моей плюшке, вылизывая её и посасывая мне клитор, потому что однажды сказал: «Подожди, я сделаю так, чтобы и ты кое-что от этого получила».

Я:

– Ну… и ты действительно кое-что от этого получала?

Ценци:

– Было так здорово… при умелом исполнении это пронимает достаточно глубоко.

Я:

– Да… мне это знакомо, это сладостно… я бы совершенно не возражала, чтобы сейчас здесь оказался кто-нибудь, кто организовал бы нам это.

Ценци:

– Да… и мне бы хотелось того же.

Всё это время мы в истоме поигрывали нашими раковинами. Ценци занималась моей, а я – её. Теперь мы больше не могли себя сдерживать, прилегли рядышком и ласкали друг дружку пальцами, так что источник вскоре снова забил. Потом мы опять успокоились, сели, и я предложила Ценци возобновить ее рассказ.

И она не заставила себя долго упрашивать:

– Посмотри на мои титьки, – продолжала она, – какие они… Рудольф говорит, что они стали у меня такими со временем от лизания и многочисленных совокуплений. Они начали расти ещё в девять лет, и волосы между ногами появились уже в том возрасте.

Я:

– А ты всегда сношалась только с Рудольфом?

Ценци:

– О нет… Рудольф сказал мне, что если меня кто-нибудь схватит или поманит куда-то, я должна только внимательно следить за тем, чтобы со мной ничего не случилось, и чтобы меня никто не увидел…

Я:

– Что? Он тебе это уже тогда позволял?

Ценци:

– Ну, конечно. Он предупредил только, чтобы я всегда была покорна ему, но, тем не менее, могу уже это делать и с другими мужчинами. Только не с маленькими мальчишками. Если он такое заметит, сказал он, то прикончит меня на месте.

Я:

– Но это же просто смешно. Почему же нельзя было именно с маленькими мальчишками?

Ценци:

– Ну, из-за денег.

Я:

– Я здесь чего-то не понимаю.

Ценци:

– Итак, Рудольф сказал: «Ты можешь уже отдаваться, но всегда должна что-то от этого получать. Даже если мужчина просто подержит тебя за плюшку, он должен сколько-нибудь заплатить за это. Даром только смерть достаётся».

Я:

– И остаток жизни. М-да… тогда я кучу денег могла б заработать, не будь я такой бестолковой.

Ценци:

– Ну, вот видишь… из-за этого я и предпочитаю оставаться с Рудольфом, потому что он очень рассудительный и толковый, и с ним обо всём можно посоветоваться.

Я:

– Почему же он в таком случае позволил моему отцу тебя пудрить?

Ценци:

– Да здесь ларчик открывается просто. Ведь с тех пор мы больше ни гроша за жильё не платим.

Я:

– Так, но ведь это же подло… а он, выходит, сношает меня задаром.

Ценци:

– Ну… зато он же не выдал того, что ты сношаешься со своим папашей.

Я:

– Это низость… но я больше не позволю ему на себя забираться.

Ценци:

– Делай, что хочешь, мне это совершенно по боку.

Я:

– Ладно, давай эту тему сейчас оставим, что, собственно говоря, нам с того, а? Рассказывай лучше дальше. Деньги ты в ту пору уже зарабатывала?

Ценци:

– О, да. Сперва это оказался торговец на углу улицы. Он всё время так пялился на меня и трепал по подбородку, когда я заходила в лавку купить что-нибудь. И я рассказала об этом Рудольфу.

Я:

– Ну, и что же произошло дальше?

Ценци:

– Рудольф сказал, что мне следует сделать с ним всё, чего он захочет, но за это я должна потребовать с него деньги.

Я:

– И ты что-нибудь получила?

Ценци:

– На первый раз только несколько мелких монет.

Я:

– И что же с ним было?

Ценци:

– Что ты имеешь в виду?

Я:

– Ну, ты сама понимаешь… я имею в виду, что он с тобой делал?

Ценци:

– Он стоял у входа в лавку, когда я проходила мимо.

Я:

– Ну, а ты?

Ценци:

– Я ему рассмеялась.

Я:

– А он?

Ценци:

– Он пригласил меня войти.

Я:

– Дальше… что было дальше?

Ценци:

– Ну, и тогда он провёл меня в магазин.

Я:

– Что же он сказал?

Ценци: