Историк и власть, историк у власти. Альфонсо Х Мудрый и его эпоха (К 800-летию со дня рождения)

В «Королевском фуэро» в отношении поединков устанавливается привилегированное право идальго на эту процедуру[63] и устанавливается, что они должны происходить перед лицом короля, поскольку только он может признать побежденного изменником [то есть виновным в преступлении] или невиновным. Кроме того, далее указывается, что король может признать его верным [то есть невиновным], даже если доказательства свидетельствуют о его вероломстве, поскольку «так велика власть короля, что заключает в себе все законы и все права, и власть эта дана ему не людьми, а Богом, место которого он занимает во всех земных делах» (FR. IV.21.5). Мне удалось осмыслить это утверждение, сузив его до королевского прощения, основанного на понятии caritas [любви к людям, гуманизма][64], исключив его функцию внутри сферы summa potestas [полной власти (лат.)], и даже внутри применяемой ex plenitudine potestatis [исходя из всей полноты власти (лат.)], присущей средневековому королю. Позднее это понятие трансформировалось в новый концепт, что нашло отражение в постановлениях кортесов в Ольмедо в 1445 г., когда горожанами было признано право короля устанавливать законы, и что было четко сформулировано в приписке к завещанию Изабеллы I еще до того, как Боден дал свое классическое определение суверенитета. У меня складывается впечатление, что в современную эпоху это право прощения – в форме смягчения или амнистии – уже принадлежит не носителю суверенитета (если признать, хотя бы формально, что правом северенитета обладает нация), а одной из ветвей власти, что, как представляется, подтверждает лживость утверждения о том, что кортесы являются средоточием национального суверенитета.

Хосе Санчес-Арсилья Берналь Кортесы во времена правления Альфонсо Х Мудрого

Кортесы эпохи Альфонсо Х: свет и тени

С тех пор как в конце XIX в. В. Пискорский[65] опубликовал первый систематический институциональный анализ кастильских кортесов, количество исследований, посвященных этому знаковому институту, значительно увеличилось. Был сделан значительный шаг вперед по сравнению со старыми исследованиями Мартинеса Марины[66], Семпере[67], Кольмейро[68] или Санчеса Могеля[69]. В последней трети ХХ в. испанские[70] и зарубежные[71] медиевисты начали изучение многих вопросов, связанных с кастильско-леонскими кортесами, но по-настоящему интерес к этой теме оживили конгрессы, прошедшие в Бургосе (1986)[72], Саламанке (1987)[73] и Леоне (1988)[74] и приуроченные к юбилею леонских кортесов 1188 г., вызывающих множество споров.

По очевидным причинам в этом исследовании речь пойдет лишь о кортесах эпохи правления Альфонсо Х Мудрого, с которыми также связано немало научных проблем. Одна из них, влияющая, разумеется, на понимание функционирования этого института в позднее Средневековье, это строгость, с которой к изучению кортесов подходят в рамках институционального метода. Действительно, зачастую в результате проведения систематического анализа этого института из вида терялась перспектива или историческая эволюция кортесов. В этом смысле мы, историки права, в значительной степени способствовали сужению исследования институтов власти до рамок нормативных стандартов, хотя как юристам нам следует знать, что во многих случаях орбиты движения права и реальности не совпадают. Именно реальная действительность обычно вызывает институциональные изменения. А для институтов – и здесь я не делаю никакого открытия – характерна своя собственная эволюция. Кортесы в этом плане не исключение. Были написаны десятки исследований и выдвинуты многочисленные гипотезы о причинах, способствовавших их появлению в результате трансформации королевской курии во времена раннего Средневековья[75]; последующую же их эволюцию, напротив, еще предстоит проанализировать основательно, переходя от правления одного короля к правлению другого, чтобы понять их истинное значение и изменения в позднее Средневековье. В течение XIII в. кортесы, на мой взгляд, зарождающийся институт, который приживется лишь во времена малолетства Фернандо IV и Альфонсо XI, и продолжит эволюционировать при Энрике II и Хуане I вплоть до своего прочного закрепления при Хуане II и Энрике IV.

Во времена правления Альфонсо Х кортесы – еще не до конца установившийся институт, как в политическом, так и в правовом плане, и именно в таком контексте они должны быть изучены, что позволит понять их реальное институциональное значение в данную эпоху.