Историки Рима

Когда амицензы были разогнаны и почти полностью истреблены, мы без промедления выступили против пицензов, 718именуемых так по названию соседней области; известия о бедах союзников постоянно доходили до них, и они уже приняли меры защиты. Нелегко было, не зная дорог, преследовать рассеявшихся в разные стороны пицензов, и чтобы покорить их, на помощь пригласили таифалов 719и свободных сарматов. По условиям местности, пришедшие на помощь отряды должны были разделиться; наши воины выбрали себе границу с Мезией, таифалы заняли область по соседству со своими владениями, а свободные сарматы — земли напротив своей страны. Лимигантов, с которыми случилось все это, страшила судьба покоренных и внезапно павших; они долго колебались и не знали, умереть или просить о милости, — для того и другого решения были веские доводы. Но, наконец, по настоянию собрания старейшин, они предпочли сдаться. Таким образом, к нашим многочисленным победным лаврам добавилась покорность людей, завоевавших себе свободу оружием, и оставшиеся в живых склонили с мольбой головы перед своими господами, убедившись в превосходстве тех, кого раньше презирали как жалких побежденных.

Получив ручательства безопасности, большая часть лимигантов ушла из-под защиты гор, поспешно явилась к римскому лагерю и рассеялась по обширным степям с родителями, детьми, женами и жалким скарбом, какой успели захватить в спешке. И вот те, кто, как полагали, готов был скорее расстаться с жизнью, чем уйти в другие земли (ибо свобода в их представлении — это разнузданное безрассудство), повиновались приказу и дали согласие переселиться в другие, надежные и спокойные места, где бы их не могли тревожить войны и беспокоить внутренние смуты. Они приняли такое решение, как казалось, по собственной воле и на некоторое время затихли, но затем природная свирепость толкнула их на пагубное преступление, — но об этом я расскажу в подходящем месте.

Благодаря этому успеху необходимая безопасность Иллирика 720была упрочена двояким образом, и император, взявшись за два великих дела, оба довел до конца. Он разбил и покорил вероломных, а изгнанный народ, почти столь же непостоянный, вернул и поселил на его исконной земле в надежде, что в будущем тот будет действовать немного осмотрительней. В довершение милости император поставил их царем не какого-нибудь безвестного человека, а царевича, которого они сами раньше избрали, человека, украшенного добродетелями души и тела.

Став после этих непрерывных успехов выше всяких страхов, вторично, с согласия воинов, получив титул «Сарматского» 721(по названию покоренного племени), Констанций уже перед уходом созвал когорты, центурии и манипулы и, стоя на возвышении, среди значков и орлов, в свите из всевозможных должностных лиц, встреченный, как и обычно, возгласами одобрения, обратился к войску с речью: