Однако говорить о сохранении архаичного сознания в сколько-нибудь целостном виде или его элементов как заведомо доминирующих в начале XXI века невозможно.
Поэтому и анализ сегодняшней ситуации в обществе и состояния общественного сознания на основе противопоставления архаики и модерна малопродуктивен или контрпродуктивен.
В современной жизни, конечно, можно искать и даже находить явления, поразительно напоминающие средневековое общество и средневековое мышление[176]
. Однако надо разделять аналогичные и гомологичные явления. Аналогичные сходны по форме, гомологичные – по сути.Как правило, красивые примеры бытования и даже процветания в современном российском обществе средневековых институтов и черт «традиционного» сознания – это аналогичные явления.
Как мы уже отмечали, между сталинским колхозом и крепостной общиной есть внешнее сходство – при крепостном праве нельзя было уйти от одного помещика к другому, при Сталине у крестьян отобрали паспорта и также лишили их мобильности, а землю, орудия труда и скот обобществили. Однако на деле сталинские колхозы – это совсем не «всплеск» общинно-крепостнической архаики. «Всплеск архаики» был бы движением дерчевни, направленным против города. А коллективизация была направлена совсем в противоположную сторону – на мобилизацию ресурсов для модернизации промышленности ценой уничтожения традиционного крестьянского хозяйства.
Также ошибочно связывать, например, сращивание крупного бизнеса и власти с «синкретизмом» традиционного мышления, стремящегося то ли к первобытно-общинному идеалу «царя-пахаря», то ли к средневековому восприятию государя как проекции Бога на земле. Оценка «олигархическому» строю в общественном сознании дается однозначная и совсем не позитивная, и если что и противопоставляется ей, то вполне современный циничный прагматизм.
«Крышевание» бизнеса криминальными и криминализованными государственными структурами – совсем не продолжение патронажа помещика над ушедшими на отхожие промыслы крестьянами[177]
. Для крестьян такая ситуация была естественной, для большинства «крышуемых» сегодня она крайне неудобна и чаще всего позорна, но, к сожалению, непреодолима. То же самое и с коррупцией, армейской дедовщиной, несамостоятельным парламентом, управляемыми выборами и т. д., и т. п.Разрыв между пониманием того, как правильно и цивилизованно должна быть организована жизнь и повседневностью, рождает ситуацию постоянного дискомфорта. Мы полагаем, что именно этот дискомфорт выливается в неудовлетворенность жизнью вообще, тут и там прорывающуюся в разговорах, казалось бы, с весьма благополучными людьми.
Вместе с тем это значит, что социально-бытовая, профессиональная и т. д. модернизация не приведет автоматически к совпадению социально-политического пространства в России в соответствие с современным европейским стандартом. Социально-политическое сознание определяется социально-политическим же бытием, а не бытием вообще. В социально-политической сфере у российского общества крайне мал или вообще отсутствует опыт самостоятельной жизни не на периферии отделенного от общества государства.