Историкум 2. Terra Istoria

Другой вопрос, что об уязвимых местах целевого супостата и точках его дислокации, а также тактико-технические данные о наводимом им неведомом ужасе сообщить так ничего не смогли. Или не захотели… Но оно и понятно — если передовые технологии умерли, то люди-то остались. А среди людей остались и профессионалы незримых профессий, способные перевернуть Ойкумену. И этот секрет не стоит открывать чужакам. А попадут в плен, там допросят — и уже нет у тебя агентурной сети. И превращаешься в могучего циклопа без единого глаза… Тем более мудрость не зря гласит — чем меньше удельное княжество-райкомводство, тем больше у него государевых тайн. И больше трудов их хранящим…

На подготовку боевой операции против неуловимого злодея удалось «отыграть» у местной администрации только один день — «Готовится боевая операция, а для подвига ничего из ресурсов, окромя людских, которые проездом (то бишь вас) не запланировано, так чего тянуть-то?». Ночью караулили все сообща, но Живучий не появился и никак о себе не дал знать. Чтобы решить, в каком порядке идти утром следующего дня за славой и почестями, кандидаты в заслуженные рыцари заранее бросили честный жребий. Как и положено, бумажки в шапке и один из стражников Бывалого Комиссара в качестве жюри. Выпало первым выходить на подвиг Тиму. Выступать в путь славный он решил пораньше утром. Расспросив местных о том, с какой стороны чаще всего появляется таинственный враг, Тим решил продвигаться по местности к берегу некоего ручья или даже некрупной речушки, где ранее вроде бы стоял мост, обсаженный декоративно-ягодным кустарником и потому прозванный Калиновым. Впрочем, по старинной богатырской традиции, мост, отделяющий цивилизованную часть от опасной мифологической, должен был иметь стремное (то есть опасливое) название, настораживающее стремящихся сей мост недругов перейти (переползти, переметнуться, перебазироваться). Сразу за мостом чаще всего и натыкались на Живучего, те, кто раньше рискнул пойти супротив него. Информация была почерпнута в основном из свидетельских показаний простых поселян, поскольку уровень невозвращенства среди самих героев достигал ста и более процентов. Но это было с экономической и даже социально-политической точки зрения абсолютно верно — герой, если уж не должен был быть один, то по крайней мере — не быть массовым. Герои плавно интегрируются в местную элиту и не выделяются — как по численности, так и внешнему виду. А память о них воспламеняет сердца и, способствуя патриотическому воспитанию, порождает новых героев. Так фунциклирует героический производственный цикл.

— Днем Живучий, наверное, в своем гнезде отсыпается, — рассуждал парень, — и если врасплох застать, то всё получится.

— Врасплох его не очень-то застанешь, — пробормотал давешний въедливый старичок, оказавшийся в толпе зевак поближе к кандидату. — Особливо если только на его лень рассчитывать.

Но Тим, похоже, не услышал. Обратил внимание на эти слова только Иван, который и переспросил:

— А почему так, папаша?

Хотя часть информированных прежним телевидением граждан верила, что люди вылупляются из яиц и поэтому нуждаются в правильном высиживании, большинство все-таки практиковало более традиционный способ зарождения грядущего (и потомства), и посему термин «папаша», предусматривающий физиологическое родство, был отчасти почетным.

Старик повернулся к нему и пристально оглядел Ивана неожиданно цепким взглядом отнюдь не старческих глаз. Да так пристально, что собачник почувствовал себя очень неуютно.

— Потому что не всегда тот охотник, кто на охоту идет. И порой добыча выбирает охотника. Сама. По калорийности…

— Ну это, конечно, да, — кивнул Иван. — Живучий и сам на кого хочешь поохотиться может. А что сделать, чтобы он нас не застал врасплох? Может, формула какая есть? Али рецепт?

— Ты еще скажи — народное средство! Головой думать, — и ухмыльнулся полным комплектом почти не потертых зубов, — по крайней мере, перед началом боевой операции.

— Стратегически или тактически? — задал не очень-то умный вопрос Иван, никогда в жизни, к своему стыду, не мотавший портянки и даже не прокладывавший очень секретный кабель с большущей, видной даже из космоса, бобины, к не менее тайному старт-стопному телеграфному аппарату образца полувековой давности. К тому же Ивану не посчастливилось выезжать в поля, леса и рощи в качестве студента с военной кафедрой за плечами — водку там пить и женских товарищей по оружию хватать. А как бы сейчас все эти навыки пригодились! К примеру, полапать того же Живучего…

— Это смотря какие у вас штаны — менять их вовремя надо, — хитроумно, но с подковыркой ответил старичок.

Иван продолжил вопрошать:

— А что за ужас-то доблестных бойцов при подходе к Живучему и его логову охватывает?

— Раньше кого боялись? Упырей, чужаков да своего начальства. Да кому сейчас упыри нужны, чтоб бояться? А пришлая лимита вся поредела, а кто уцелел — подались в гастарбайтеры. Профукали этот страх.

— Значит, древний ужас перед начальством. И как сие преодолеть?