Истреби в себе змею

…Через несколько дней к Диего пришёл Андрей, и Рохо почувствовал, что сын хочет поговорить с ним не просто как с отцом, а как со Старшим горного клана.

— Отец, — Андрей перешёл к делу без долгих предисловий, — я слышал Детей Моря. Их старейшины дотянулись до меня. Слышно было плохо — дельфины не заплывают в реку, а ты запретил нам без крайней нужды покидать Катакомбы, пока не снизится уровень радиоактивного заражения. Однако главное я понял: Дети Моря убили большой подводный корабль, готовившийся выплюнуть в наш мир целую горсть ядовитых семян. Что бы это могло значить?

— Скорее всего, — Диего с минуту подумал, — они сумели каким-то образом отправить на дно атомную подводную лодку с ядерными ракетами на борту. Дети Моря не стали отсиживаться в тёмных глубинах — они вмешались, и активно вмешались. Это хорошо.

— Значит, — глаза Андрея вспыхнули, — у нас теперь есть союзники?

— Есть. Но вот о чём я думаю, сын: нас всё время кто-то спасает, и мы всё время ждём, что нам кто-то придёт на помощь и сделает всё за нас — мы даже уповаем на Внешних. А мы — мы сами — неужели мы сами не можем сделать то, что от нас требуется? Подумай об этом!

— Да, отец, я подумаю, — серьёзно ответил подросток. Он уже повернулся, чтобы уйти, однако остановился. — И ещё одно, отец, — Андрей замялся, — мы с Эстреллой… В общем, мы с ней хотим пожениться.

Диего посмотрел на жену — Мерседес тоже была здесь, но не вмешивалась в разговор.

— Ты хочешь или она хочет? — уточнила Старшая.

— Это… Мы оба… Хотим… — окончательно смутился молодой орт.

— Вы поженитесь, — невозмутимо сказала Мерседес, — когда тебе будет шестнадцать, а ей — пятнадцать. А до этого — потерпите.

— Но…

— Потерпите! — повторила Мерседес. — А станет невтерпёж — вспомни, что говорила на этот счёт мать Эухенья — мудрая Мать-Ведунья.

* * *

Тяжёлый самолёт описывал широкий круг.

— Можно сесть прямо на аэродроме Пуэбло-дель-Рио — взлётные полосы свободны от обломков. Но там, — пилот показал на текущую под крылом чёрную землю, — так фонит, что приборы зашкаливает.

«Я это и без приборов чувствую, — подумал Всеслав, — туда нельзя. К тому же нам надо приземлиться поближе к пещерам — так будет лучше».

— Левый берег реки, — сказал он, — там должны быть подходящие ровные участки.

Командир самолёта кивнул, и машина накренилась, разворачиваясь на запад.

…Президент резко возражал против намерения своего особого советника отправиться в пострадавший район лично. «Вам что, некого туда послать? Вы нужны мне здесь! В конце концов, что для вас важнее: Россия или клочок земли в Латинской Америке? Там и без вас обойдутся!». «Сергей Владимирович, — возразил ведун, — этот клочок земли имеет прямое отношение к судьбам России. Индиго из Катакомб — наши братья и естественные союзники, и Блад прекрасно это понимает. Удар-то был направлен не по городу, господин президент, а именно по ним! Не сочтите за цинизм, но для нас важно установить контакт с обитателями пещер, а помощь пострадавшим — да, тут обойдутся и без нас. Это дело нескольких дней, не больше, но мне нужно побывать там самому. Я возьму с собой всего десятка два ведунов — у вас под рукой их останутся сотни». И Всеслав убедил президента.

Правда, насчёт «обойдутся и без нас» ведун оказался не прав: содрогавшемуся в корчах невиданного экономического кризиса миру было не до оказания кому-то гуманитарной помощи. И даже промелькнувшие в Сети сообщения о «Паломаресе двадцать первого века»[23] не вызвали широкого резонанса: на фоне тотального коллапса мировой денежной системы информация о катастрофе стратосферного носителя ядерного оружия, приведшей к четырём атомным взрывам, выглядела сущим пустяком.

…Винты замедляли свой бег, из прозрачных дисков появились мелькающие лопасти. В распахнутую дверь ворвался горячий воздух. «Здесь тоже фонит, — подумал особый советник президента, — однако терпимо». Спустившись по выдвинутому трапу, он огляделся.

Слева текла река, тусклая, словно подёрнутый плёнкой окиси металл; справа высились горы, смыкавшиеся на горизонте в сплошную тёмную стену. Разогретый солнцем воздух был неподвижен, и руины города на том берегу казались чёткой фотографией картины какого-то сумасшедшего художника-сюрреалиста. И — тишина: ни птичьих голосов, ни даже жужжания насекомых. Пустыня — Мёртвая Пустыня…

Ведуны один за другим выбирались из чрева самолёта, собранные и готовые ко всему. Двадцать два человека-индиго в возрасте от девятнадцати до двадцати двух лет, адепты магии Меча, ведуны-воины — на них Всеслав мог положиться в любой ситуации.

— Со мной пойдут Родион, Добрыня и Ставр. Остальным: разбить временный лагерь. Старшим оставляю Руслана. Не забудьте про экранное поле-кокон — уровень радиации здесь достаточно высок. Час-полтора можно пробыть без защиты, а вот больше — опасно. На этом пока всё. Пошли.

…Сторожа вовремя заметили чужаков, и Родриго тут же известил Старших.

«Кого ещё там принесло на нашу голову? — думал Рохо, поднимаясь наверх. — Друзья? Это вряд ли, нам в последнее время куда больше внимания уделяют враги…».