Истреби в себе змею

— Прежняя экономическая система умерла, господин президент. К этому всё и шло — ифриты просто добили умирающего, чтобы не мучился. Синтез золота и вообще любых «условных ценностей» — против этого яда у древней системы товарно-денежных отношений нет иммунитета.

— Значит, жёсткая система распределения? У России имеется некоторый опыт в этой области — периоды разрухи, революций, войн. Военный коммунизм, наконец. Если вы об этом, уважаемый господин ведун, то ничего нового вы мне не сообщили. А жаль.

— Подождите, Сергей Владимирович, — Всеслав мгновенно заметил, как похолодели глаза президента, и понял, что тот теряет интерес к теме беседы. — Самое интересное, что система распределения при отсутствии частной собственности на средства производства — назовите это утопическим социализмом или первобытным коммунизмом — куда эффективнее обеспечивает интересы всех без исключения членов общества. Деньги развращают — ведь чтобы их раздобыть, совсем не обязательно быть порядочным человеком. Скорее наоборот — у бессовестного циника больше шансов. Принцип прост — думай только о себе. А человек — существо социальное, и думать о других он просто обязан.

— Если вы решили прочесть мне лекцию по обществоведению, — произнёс президент ледяным тоном, — то вы выбрали для этого не самое удачное время, Всеслав Александрович. «Ещё пять минут — и я его выгоню…».

— Мне хватит трёх минут, господин президент, — тут же отозвался Всеслав. — Так вот, система распределения может быть гораздо более эффективной и справедливой, но, — ведун испытующе посмотрел на президента, — при одном-единственном условии: те люди, которые обеспечивают распределение, должны быть настоящими людьми — они должны думать не только о себе, но и о других. Тогда, и только тогда…

— Таких людей нет, — перебил его президент, — и быть не может по определению.

— Ошибаетесь, Сергей Владимирович, такие люди есть, и один из этих людей — перед вами.

«Господи, как примитивно, — с горечью подумал президент Российской Федерации, — а я-то почти поверил ему… А этот «ведун» — всего-навсего очередной прохиндей, алчущий власти и желающий половить рыбку в мутной водичке… Владеет гипнозом, вероятно, но толку-то с того?».

— И снова вы ошибаетесь, — голос Всеслава посуровел, — я не прохиндей. Я — ведун, и мы действительно хотим и можем спасти Россию и мир. Социалистическое общество создаст человека нового типа — помните такой постулат? Хотя вряд ли, вы ведь выросли уже в новой России… Теоретики ошибались: не общество создаст человека нового типа, а наоборот — новые люди создадут новое общество: то самое, существование которого к концу двадцатого века считалось невозможным. Попробуйте обучить питекантропа или даже неандертальца хотя бы основам современных знаний — что из этого выйдет? Их мыслительные способности для этого не предназначены. Точно так же этика наших с вами современников-кроманьонцев не приспособлена для жизни в социуме нового типа — они не смогут построить это общество и жить в нём. Зато это можем сделать мы — люди-индиго.

— Вы фанатик, Всеслав Александрович?

— Можно просто Всеслав. Мне всего двадцать четыре года — я вам в сыновья гожусь. Я несколько подкорректировал свою внешность перед визитом к вам — вряд ли вы испытали бы доверие к слишком молодому человеку.

— Я и сейчас не испытываю к вам особого доверия.

— Это пройдёт, господин президент, — и Всеслав снова улыбнулся, — когда вы получше меня узнаете. Нет, я не фанатик, я — ведун. Человек-индиго. Нас мало, но мы многое можем — как вы думаете, почему волна индиго-истерии не захлестнула Россию? Её остановили мы, ведуны. Наконец, как мне удалось добиться свидания с вами — вы ведь не раз задавали себе этот вопрос? А вкратце наш план таков.

* * *

— Готов выслушать ваши соображения.

Лорд-протектор обвёл присутствующих тяжёлым взглядом. «А ведь недооценивал я мессиров, — подумал он, вглядываясь в бесстрастные лица, — всё летит к чертям, а они — как ни в чём не бывало! Да, это действительно Правители — властители мира…».

— Консилиум может только констатировать кончину больного, — если в скрежещущем голосе, первым нарушившим угрюмую тишину, и была ирония, то практически незаметная. — Потуги реаниматоров оказались тщетными. Я высказал наше общее мнение.