Истреби в себе змею

— Вся планета, — очень спокойно сказал генерал. — Сложную проблему лучше решать одним махом: гангренозную ногу ампутируют сразу, а не режут её по частям.

— А вы уверены, что наш зомби перенесёт эту операцию, а не умрёт окончательной смертью? — с сомнением в голосе спросил мессир, сидевший рядом с лордом.

— Мозг — то есть мы, — уверенно ответил Блад, — выживет. А что касается «зомби», то есть общества… Развалится это — будет другое. Не понимаю вас, мессиры, — мы столько лет ждали этого часа, а теперь, когда планета в хаосе, и вряд ли оборонные системы какой-либо страны смогут эффективно противостоять массированной ракетной атаке, вы ведёте себя как девочка, уже забравшаяся к парню в койку, и вдруг заколебавшаяся, раздвигать ей ноги или нет!

— Мы ценим ваш юмор, Джейк, — слово «казарменный» произнесено не было, но оно явно подразумевалось, — однако вопрос слишком серьёзный. Да, мы по-прежнему считаем, что для достижения Великой Цели может потребоваться хирургическая операция, но ставка слишком высока.

— Хьюго, — Блад изо всех сил старался погасить нараставшее раздражение, и это ему удалось, — я же сказал — подробный доклад будет представлен Совету.

— Не горячитесь, Джейк. И помните: чёрные индиго не столько ваши гвардейцы, сколько наши воспитанники, и они сами это прекрасно знают. Цель — всё, судьба одного человека — ничто.

Это был уже открытый вызов, и генералу стоило огромных усилий сдержать себя и на этот раз.

— Мне это хорошо известно, господа Правители, — проговорил он сквозь зубы. — На этом всё — пока всё.

Он встал и посмотрел на ближайшего к нему мессира. «Оскаливаешь зубки, Хьюго? Тебе кажется, что ты уже можешь быть самым первым? Ну-ну…»

И снова Хьюго не опустил глаза — взгляды двух людей скрестились, как клинки.

* * *

Бронированный президентский автомобиль нёсся по шоссе. Можно было бы двигаться и побыстрее, но тогда отстанут бронетранспортёры охраны, а оставаться без эскорта в такое время…

«Новые люди, — президент украдкой взглянул на сидящего рядом с ним Всеслава, — а люди ли они вообще? Какой человек на такое способен?».

…То, что увидел президент Российской Федерации и сопровождающие его военные на секретном полигоне, впечатляло — более чем. Для силовиков хватило одного лишь зрелища огненного фейерверка, вспыхнувшего вокруг Всеслава, когда в него разрядили несколько рожков патронов. Картина была сюрреалистической: человеческая фигура, окутанная лёгкой прозрачной дымкой, расцвеченной множеством ярких точек — следами врезавшихся в защиту человека-индиго пуль. Дёргающиеся стволы автоматов и недоумение на лицах офицеров спецслужб, очень хорошо знавших, что обычно происходит с человеком, попавшим под такой свинцовый ливень. И не надо было уметь читать мысли, чтобы понять, о чём думают сейчас генералы — достаточно было увидеть их глаза. Во все века все полководцы мечтали о неуязвимых и непобедимых солдатах…

А ведун только усмехнулся и сказал: «Использовать нас таким образом — это всё равно что заколачивать микроскопом гвозди, как сказал один фантаст двадцатого века. Это мелочи, главное — изменения в сфере сознания». Президент фантастику не любил и не читал её даже в юности — слишком много пустопорожней белиберды скрывалось за яркими обложками бесчисленных томиков, — однако подумал: «Побольше бы мне таких микроскопов, а уж что ими заколачивать — это мы сами решим». Всеслав промолчал, но по его дрогнувшим векам президент понял — ведун перехватил его мысль и не оставил её без внимания.

— Всё это шоу, — сказал человек-индиго, когда они остались наедине в президентской машине, возвращавшейся в столицу, — оно на публику, Сергей Владимирович. Да, мы можем обеспечить вам охрану, которой не было ни у кого за всю историю человечества. Мы ведь способны фиксировать намерения окружающих вас лиц — это куда важнее, чем просто прикрыть вас энергетическим щитом. Но, повторяю, не это главное — ведуны готовы стать вашей опорой в переустройстве страны и общества.

— Сколько вас в России? Или это секрет — даже от меня?

— Не секрет. Нас — я имею в виду взрослых ведунов — около трёх тысяч. И ещё дети — их на порядок больше.

— Три тысячи на стопятидесятимиллионную страну — капля в море.

— Хватит, господин президент. Мы станем ферментом, катализатором — дрожжами, на которых поднимется тесто, простите за столь непоэтическую метафору.

План ведунов был прост и одновременно грандиозен. Люди-индиго должны были занять все ключевые посты в государственном аппарате и обеспечить его нормальное функционирование — способность обеспечивать самих себя без посторонней помощи всем необходимым делала их абсолютно равнодушными к соблазнам, предлагаемым властью, да и ценностные ориентиры у ведунов были совсем иными.

— Так будет положено начало, — объяснял Всеслав. — А потом будут сменяться поколения, число новых людей будет возрастать, и постепенно они изменят лицо всего этого мира.

— Где все станут равны? Старинная мечта утопистов?