Истребитель

«Форд бронко» застыл перед шлагбаумом железнодорожного переезда в девяти километрах от города на старом Тобольском тракте. Весь эскорт приткнулся сзади. Все четырнадцать машин! Руководство спецподразделений, лучшие бойцы, члены Городской Думы (и эти тут же!) и силовики некоторых преступных синдикатов, посланные «новыми друзьями» Истребителя и его «новыми врагами».

Два вертолёта с бойцами-штурмовиками «Урагана» и ОМОНа зависли над трассой. С аэропортов сняли засады и в спешном порядке перебрасывали на восточные окраины Шумени.

Все свободные от дежурства и службы отряды ППС, ГАИ, УВД, военизированные подразделения и даже курсанты Высшего Военно-Инженерного Командного Училища города были приведены в полную боевую готовность и заняли места в «Уралах», ЗИЛах, ПАЗиках и БэТээРах. Быстро и мобильно.

Ещё три вертушки с отборными силовиками РУОПа и ФСБ на бортах разогревали двигатели.

Остальные – Сводный Отряд Милиции из запаса УВД области – находились в Чечне, обороняя блок-посты Северо-Кавказских дорог.

За те двадцать секунд, что броневик стоял на переезде, Никита успел поменяться с миленькой девушкой местами, выбросил из кабины пару дымовых шашек из трофеев преследователей и нажал акселератор. Броневик, вильнув и прошуршав по камушкам толстенными пуленепробиваемыми колёсами, проскочил рельсы перед самым грузовым составом и помчал по шоссе дальше.

Заподозривший чуть раньше неладное майор Беляк успел газануть и пересёк жэдэ путь рядом с переездом, через обочину и кювет. Его джип «Мерседес» тряхнуло на рельсах так, что отлетели боковое зеркало и один колпак с колеса, и сразу через две секунды рядом прогромыхал тепловоз, таща за собой товарняк длиной в тридцать восемь вагонов. Его вой оглушил окрестности так, что в жилах застыла кровь.

Пока выскакивали из машин оперы, бойцы и силовики, матерились и плевались в асфальт, напоминая эпизод кинокартины «Место встречи изменить нельзя», «форд» удалялся на всех парах по трассе всё дальше и дальше.

Вертушки и «мерс» Беляка с тремя ОМОНовцами устремились за беглецом.

Скоро состав прошёл мимо, а машины правоохранительных органов и силовиков преступных группировок рванули прямо, оставляя позади облако едкого чёрного дыма и два столкнувшихся автомобиля СОБРовцев у сломанного шлагбаума.

Но в этот миг вездеход Топоркова уже сворачивал с шоссе на грязную полевую дорогу, пересекающую гектары капусты и моркови и теряющуюся в тёмном сосновом бору.

Ещё вчера Никита лазил в сапогах в этих грязных полях, по скользкому бездорожью, запоминая и выявляя худшие места. Месил кашу ногами, с трудом удерживая равновесие. Ещё вчера здесь чавкала жижа, переливались на солнце большие лужи, взгляд избегал сырой непролазной местности, а ноги несли подальше, прочь. А потом парень еле-еле очистил сапоги от тяжёлых кусков глины и земли.

Сегодня же вся поверхность полей покрылась корочкой, тая под собой скользкие, как масло, почвы. И это было тоже на руку! Никите.

«Форд бронко», виляя фургоном по яйцеподобной полевой дороге, ежесекундно скатываясь на обочину, но выбираясь оттуда благодаря мощнейшему форсированному движку, широким колёсам, ведущим мостам и высокой подвеске (надо отметить эти плюсы иностранной компании!), на приличной скорости пробирался всё дальше и дальше к лесу.

«Мерседес» ОМОНа тоже был не лыком шит! Метр за метром, но и этот внедорожник осторожно двигался вслед за броневиком. Мешала только сбитая «фордом» колея, да отсутствие преимуществ перед американской громадиной.

Раз пришлось толкать пятнистый «мерс» выскочившим бойцам.

Но время катастрофически и неумолимо таяло, улетучивалось, терялось.

Когда кавалькада подмоги достигла страшного поворота на поле, а «мерседес» урчал на середине расквашенного бездорожья, броневик с Никитой был уже на опушке бора.

Пока командиры и начсостав преследователей отдавали различные указания, приказы и советы, пытались УАЗами и «Уралами» влезть в грязь отечественных полей, вызывали помощь из города в окружение Кривого массива и связывались с вертушками, жужжавшими в начинающем смеркаться небе, Топорков расседлал вездеход.

Чтоб не стать приманкой для стрелков вертолётов и снайперов на шоссе, он вытряхнул из кабины Мегафарова, уткнул его в передок «форда» и приказал не двигаться.

– Шевельнёшься, мясо, отрежу уши! – добавил Никита, рассредоточивая женщин возле него.

– Да… да… Хорошо! Я всё сделаю, как надо! – лепетал бедняга.

Через минуту на его плечо и зеркало бокового вида лёг толстый длинный ствол. И тут Топорков увидел, что брюки «генерала» мокры.

– Ой, Булатик, так у тебя ещё и недержание!? – вслух высказал удивление Никита, примеривая оружие к стрельбе.

– Не надо, прошу, не надо так! – бормотал Мегафаров, зажмуриваясь от стыда, страха и всеобщего горя.

М82А2 припрятал Никита тоже вчера под кустом. Теперь она ему очень должна была помочь.

В одно из лучших качеств этой самозарядной винтовки входили возможность ведения огня по воздушным целям, крупный калибр и прекрасный оптиприцел.