Истребитель

Полчаса спустя Мисин, продираясь сквозь заросли кустов и молодой осинник, вспомнил вдруг слова телохранителя: «Двум смертям не бывать!»

И сразу сник, скукожился, всхлипнул. Но тут же дёрнулся от недалёкого, но протяжного ноющего воя. Волчьего воя!

Ушло несколько минут, прежде чем Мисин осознал всё своё опасное удручающее положение, в котором оказался.

Он метнулся в одну сторону, в другую, упал, завертелся, скривившись в лице. Снова раздался однотонный, щекотавший нервы вой. И ему вторил другой, более грубый и сиплый.

Волки!

Мисин вскочил и кинулся в противоположную сторону. Не боясь коряг и острых ветвей, ям и змей.

Волки! Это било набатом по мозгам, убивало, но прибавляло сил.

Нужно срочно разыскать высокое толстое дерево, на котором можно схорониться, переспать, остаться живым. Срочно!

Осинник, как назло, не кончался. Ветки больно хлестали по лицу и плечам, глаза забивало лесным мусором кустов и слезами.

Мисин припустил бегом. Насколько позволяли рельеф Сибирских Увалов, густая растительность и темень.

Волки – стая вечно голодных, злых и страшных зверей шла параллельно курсу человека. Они слышали и чувствовали его. И мысленно уже пожирали.

Пусть их двое, трое, пусть со смертельными палками! Пускай. Ночь, тайга, двадцать пять голов серых жестоких хищников, промышляющих в этом районе три дня. В чужом районе! Пускай!

Много волков. Хотя их так мало осталось в Кеумском массиве, в соседнем Юганском заповеднике, во всей Южно-Сургутской тайге.

Дерево Мисину не попалось. От отчаяния он запрыгнул на пятиметровую трухлявую берёзку, но та сломалась, сбросив ношу на землю.

В чёрной мгле и редеющем осиннике царила смертельная тишина…

… «У меня же сегодня день рождения!.. Проклятый Топор…» – подумал Мисин, закатив глаза от боли, от вгрызающихся в тело жёлтых клыков.

Волки с диким ожесточением кусали и грызли человеческое тело.

Амбала-телохранителя Никита поразил с разбегу в прыжке, нанеся нокаутирующий удар ногой в область шеи и уха.

Просто присел, чтоб его не видел Мегафаров, обогнул кусты, разогнался с пяти метров и оттолкнулся, как часто делал в спортзале с грушей.

Охранник Мегафарова чуть обернулся, поэтому получил не в затылок, а сбоку в голову. Упал и замер.

Водителя Топорков вырубил тремя ударами.

Мегафаров припустил трусцой. Жирное тело сотрясалось под костюмом от бега.

Никита догнал его и вполсилы стукнул кулаком по башке. «Нефтегазовец» пригнулся, заохал и запричитал.

– Топорков… О-ох… Что я сделал? Что я сделал?

– В том-то и дело, что ничего! – крикнул Никита, рывком за ворот пиджака поднимая тушу Мегафарова кверху. – Сделал – не сделал! Я таких, как ты, мочу, ты знаешь!? Что трясёшься? Истребляю, стираю с лица города. Очищаю землю. Ты бы знал, Булатик, сколько говна в Шумени!

– Я… Я…

– … Ху…ня! – процедил сквозь зубы Топорков и полуповёл-полупотащил Мегафарова к крыльцу главка.

И тут он услышал окрик. Обернулся и посмотрел на лежачих верзил. Охранник не шевелился, а водила пытался подняться, но у него получалось очень плохо!

Чуть левее них он заметил спешащих в его сторону двух мужчин в штатском.

Никита не знал, что страхующий его Филин взял их уже на мушку «Винтореза», выжидая контрольный, наиболее опасный для парня момент, чтобы спасти или помочь в критическую минуту.

Никита не ожидал эфэсбэшников или ещё кого-то постороннего, способного помешать, испортить, навредить. Не ожидал, не надеялся, хотя и предполагал.

Вынув из-за пояса АПС и быстро прицелившись в вооружённых пистолетами и рациями людей, он дал короткую очередь.

Один из мужчин уткнулся в скамейку, схватившись за бедро ноги, другой вскинул оружие и спрятался за первым. Стрелять он не мог: прикрытием, живым щитом Топоркову служил сам Мегафаров.

Пятясь раками, оба проникли в здание концерна, надели на ручки дверей скобы из толстого железного прута и очутились перед охраной.

Ребята с этой смены были Топоркову незнакомы, поэтому любопытно, но строго и хмуро встретили обоих.

Увидев своего «генерала», подталкиваемого каким-то парнем, услышав только что выстрелы снаружи, на улице, они опешили и струхнули, заметались, вытянулись в струнку, снова засуетились.

Мегафаров насупился, крякнул, сдвинул брови, отметив нерасторопность подчинённых, их неуклюжесть и слабину. Потом, когда-нибудь, если останется живым, он разберётся с ними. Если выживет! Господи!..

Один долговязый, старший смены, бросился с дубинкой навстречу вошедшим.

Никита и на этот раз решил испытать Судьбу.

Подсечкой уложил Мегафарова на мрамор пола и ответил контратакой. Охранник, на миг растерявшись от такого поворота, замешкался, и его взмах чёрной резиновой палкой дрогнул, сломался.

Никита увернулся, страхуясь блоком предплечья с замаскированным «Стерлингом Мк-7», ощутил скользнувшую по руке дубинку, извернулся и подъёмом ступни нанёс один за другим три удара в тело нападающего. Тот разлёгся рядом с постанывающим боссом.

– Следующий! – крикнул Топорков, принимая боевую стойку.

– Ах ты, сука! – брякнул один из трёх охранников, оставшихся невредимыми.