Истребитель

– Интересно мне, девушка (комплимент сорокалетней даме!), а почему это вы на автобусах катаетесь?

– Таких, как ты, цепляла. Сейчас днём с огнём не сыскать настоящих парниш, – она томно заворочалась в простынях и подушках.

И тут он, без тени смущения, потеряв остаток страха, взял со столика визитку и стал набирать телефонный номер.

– Что ты делаешь?! – она испуганно вскочила.

– Молчи, – шепнул Никита ей и уже в трубку «Панасоника», – Григорий Яковлевич? Узнавайте, кто это! А я вам скажу только одно: она у вас очень сладкая дама! Очень!

Вот и всё. Парень окинул отрешённым взглядом «девушку» и положил трубку на место.

– Что… что ты наделал?! – она, по-прежнему обнажённая, тяжело задышала, пытаясь сориентироваться и взять себя в руки.

– Бывай! – сказал Никита и пошёл прочь.

И уже на лестничной площадке она догнала его и бросила вслед:

– Мы ещё встретимся, жеребец!!!

Пора развлечений прошла. Наступали крутые деньки с наикрутейшей работёнкой. Скромно и не очень приветливо светило майское солнышко, так же угрюмо, как про него поёт в своей песне Казаченко. Всё так же текли привычные, для кого-то серые, для кого-то пёстрые, будни.

В среду умер Рафик Сондыков. Никита его убрал, как лишнего свидетеля «нечестных сделок». Убрал просто, без угрызения совести и с тенью застенчивости.

Договорился по телефону заранее. Назначили «стрелку». Собрались. Рафик подумал, что русский парень приехал его убивать! Поэтому был не один и не только с телохранителями, но и с двумя подстраховывающими боевиками на «стрёме». Но это его не спасло, естественно! В народе говорят: «В наше время, если кого хочешь убрать – уберёшь запросто! А то и безнаказанно». Так и получилось.

Никита заказал партию спецснаряжения лично Сондыкову, развалившись напротив него в офисном кресле и попивая из бокала пепси.

– Только, дорогой, мне нужна полная конспирация! Я тебе верю, и верь мне ты… Орлов своих понаставил вокруг, будто испугался меня, мелкую рыбёшку! Как же можно заключать договор, если одна сторона другой не доверяет?! Не понимаю, Раф, – сообщил парень, сделав простяцкий добродушный вид с примесью глупого недопонимания.

– Да что ты, родной Саша! – воскликнул Сондыков, делая неправильное ударение и поправляя манжет полосатой сорочки. – Сам ведь знаешь: доверь, но проверь! Не обижайся, Саша, ты ведь у меня один из главных заказчиков! Зачем недоверие?!

Сондыков сделал почти неуловимый жест, отменяя тревожное наблюдение, и тот, кому был предназначен сигнал, это понял. Понял жест и Никита, про себя усмехнувшись над собеседником. А вслух рассмеялся над какой-то шуткой Рафика. Но смеялся сжато, в меру, так как могли расползтись шрам на скуле, да фальшивый подбородок с ямкой. Смеялся над лживой сделкой, над удачно протекающей операцией, над своими туфлями большего размера, чем носил вне «работы», смеялся от щекотавших нос газов пепси, смеялся над вновь появившимся азартом игры со смертью.

– А ещё, Саша, ты не видел, что выкинули недавно с ребятами Геймурата?! Ты знаешь…

– … Рафик, дорогой, нужно ехать, оформлять кое-какие платёжки, – прервал собеседника Никита, вставая, – извини! А насчёт заказа ты постарайся, нужно побыстрее!

– Хорошо, Саша, хорошо! Всё будет… будет в срок.

– А насчёт Геймуровцев поговорим потом, при встрече двадцатого. О’кей?

Оба попрощались, Никита последний раз взглянул на свой бокал, обтёртый украдкой полой рубашки, на Рафика Сондыкова, и исчез за дверью.

Довольный предстоящий сделкой и удачным исходом встречи, Сондыков повернулся к столику, почесал подмышкой и сделал два шага к телефону. Но дверь приоткрылась, и показались голова и рука Никиты-«Саши» с капиллярной ручкой.

– Извини, Рафик, я кое-что забыл!

Сондыков, не ожидавший такого поворота событий, расслабленный товарищеской встречей с покупателем, заметил и ощутил всё: молодого парня, авторучку-спецпатрон «Молнию», щелчок, резкую ужасную боль от смертельного заряда и звук хлопнувшей двери. Потом умер.

Охранника в холле Никита застрелил из одноразового ТТ, а другого, в красном пиджаке и бежевых туфлях, убил двумя ударами ребра руки в кадык и по сонной артерии. Двух боевиков в «ниссане», отдыхающих после отбоя, расстрелял из того же ТТ самопальной китайской сборки.

На улице посвежело к ночи, поэтому парень заправил рубаху в штаны, поднял воротник и, переплетя руки на груди, зашагал на соседнюю тихую улочку, к синей «таврии», утром угнанной Бяшенцевым из пригородного посёлка Мелиораторов. «Ниссан» с жуткими пассажирами и брошенным опустошённым пистолетом одиноко стоял возле двухэтажного офиса АО «Гром», навеяв тревогу и страх на оперативников и понятых через какие-то десять минут.