Истребитель

Так как в гору колесить он уже не мог, то пришлось бросить велосипед в кустах. Недалеко обозначился пункт ГАИ. Там сейчас тормозили весь автотранспорт, следующий мимо них. Шухер сейчас поднимается невообразимый! Теперь куда? Ведь его вывозить надо поскорее! Мешок дерьма!

Никита со злостью пнул лежащего около ног Филина. Тот замычал. Где-то парень слышал, что в таких ситуациях нельзя давать пострадавшему терять сознание. В других источниках переворачивали это мнение и советовали вырубить потерпевшего на время. Никита снова саданул стопой Филина в бок. Сдался ты мне, мудила! Больно?!

Парень огляделся. И сразу заметил лодку в маленькой городской речушке.

Через пять минут продирания сквозь кустарник и ветки ивняка они очутились на грязном топком берегу Вонючки, рядом с лодкой. Старая посудина оказалась дырявой, без вёсел и с отломанным верхом правого борта, но спастись на ней было можно.

В половине двенадцатого беглые мирно покачивались в облезлой лодчонке на тёмной поверхности реки Туры. «Крейсер», как назвал Никита предмет их спасения, медленно плыл по течению в сторону моста, строго соблюдая правостороннее движение. С берега их заметить было невозможно из-за мглы и высоких деревьев по склону реки. Что касаемо моста – Топоркову наплевать: там лодка никого не интересовала. Барж и буксиров не наблюдалось. А потому лодка преспокойно неслась полмили в час по краю Туры. Только Никита по пояс находился в воде, держась за корму руками, частенько надавливая корпусом на борт «крейсера», чтоб другой не зачерпнул. Филин изредка ворочался на грязном дне лодки, наполовину скрывшись в воде. Дыра в днище делала своё!

К четверти первого причалили к двум связанным пустым бочкам. Скинув консервную банку с засохшими червями в реку, обдирая одежду и кожу, ежеминутно отдыхая, выбрались на сухое скрытное место.

В начале второго ночи Никита доставил Филина к квартире Черёмухи. На такси, затем снова вкруговую на тачке частника, там опять поймали «извозчика», до места пешком, как два собутыльника. Всю дорогу от реки от них разило дешёвым креплёным вином, купленным Топорковым в первом попавшемся ларьке. Для конспирации и дезинформации, если что!

Скинули лишнюю одежду, засыпали следы антисобачьим порошком из рюкзака парня, и явились к Сазоновой полуголыми и полумокрыми. Та чуть концы не отдала, завидев напарника-невидимку в объятиях «объекта»!

Естественно, Никита всё время держал Черёмуху под прицелом «Ингрэма», бросив Филина и несколько фраз эфэсбэшнице. Карпова, потерявшего много крови, раздели и сунули в ванну, включив холодный душ. Затем разлепили ему руки, рот, обмыли, обтёрли и перебинтовали, сделав укол. И прежде чем тот уснул или почти умер, он успел перекинуться несколькими фразами со своим вредителем и спасителем.

– Тебя и тебя прошу об одном, дорогие мои! – обратился Топорков к сотрудникам ФСБ, сидящим в ванной. – Вас подставили и начнут убирать. Меня, вероятно, тоже. Всё записано на плёнке, если можно назвать так спецпроволоку! Сами разберётесь. Короче, чтоб никаких выкрутасов, спасения девять-один-один и побегов! Вы теперь мои большие должники, оба! Да ещё и Ломакин в придачу! Твоей хаты, Черёмуха, не знают! Пока. А вот Карпову и Ломакину уже нельзя быть «дома»! Теперь ваш командир и Ревизор я, понятно?..

– Подожди, Истребитель! А кто нас это… того? – откинув чёлку русых волос, Черёмуха сморщила лоб.

Только тут парень разглядел женщину получше. Светлые крашеные волосы, стянутые сзади в пучок; приятное чистое личико, хоть и заспанное, тонкая талия гимнастки, стройные жилистые ноги, и при всём этом маленькие, с кулачок, груди. Даже меньше, чем у Татьяны.

Топорков отогнал мысль о любимой и желание по отношению к Черёмухе.

– Ваш Ревизор!

– Протонов? Майор?! – воскликнула Сазонова.

– Вот он сука! – промямлил Филин и сжал губы от накатившей волны тупой боли в перевязанной голове.

– Так как же теперь… что же сейчас нам… Серёжа?! – Черёмуха изогнулась и скривилась в недоумении.

– Замолчи! – рявкнул Филин и выдохнул: – Истребитель, тебе информация! Сможешь ты или нет – твои проблемы…

– … И ваши тоже! Говори, – добавил Никита, уперев спину в стенку коридора.

– Этот ублюдок сегодня улетает в Москву с докладом о ревизионной проверке и исходе контрольной работы… у него билет на утренний рейс.

– Сейчас час пятьдесят пять! – взглянул Никита на свои часы.

– Всё! Дальше решай сам. Ты же умный парень!

Филин опять застонал. Лекарство начало действовать. Черёмуха вскочила, но напарник успел сказать:

– За нас не волнуйся! Без выкрутасов. Если что, Воровского 248, комната 116. Мы там… мы будем тебя ждать! Верь нам! И я надеюсь на тебя, Истребитель!

– Будь спок, служивый, обернусь вмиг! – сказал парень и кинулся к телефону.

Через справочное он узнал всё, что хотел. Рейс на Москву стоял на 7.45. Через четыре часа ему нужно быть в самолёте. Никита взъерошил рукой волосы и задумался.

– Истребитель… Никита! – крикнула Сазонова из ванной.

Топорков рванул туда. Филин отключился, а Черёмуха тихо плакала, пытаясь улыбнуться вошедшему парню.