Истребитель полицейских

— Ну, не знаю, — сказала Элис. — Например… вчера вечером я увидела на туалете головную щетку с этими его дикими рыжими волосами. Это мне напомнило, какой он был сильный. Он был кипучая натура, Стив. — Она сделала паузу. — Кипучая.

Это выражение было тоже каким-то женским. Он снова вспомнил, как Хэнк ее описывал, и посмотрел, как она стоит у окна, и опять представил себя на женском острове. Он понимал, что ее винить не за что. Она только была самой собой, Элис Буш. Женщина с большой буквы. Судьба сделала так, что она механически воплощала женственность, эта красавица, которая… о, черт!

— Как далеко вы продвинулись с этим делом? — спросила Элис. Она отвернулась от окна и снова села в большое кресло. Это движение было каким-то кошачьим. Она расположилась в кресле, как большая хищная кошка, и опять подобрала под себя ноги. Он не удивился бы, если бы она замурлыкала.

Он рассказал ей, что они узнали о предполагаемом убийце. Элис кивнула.

— Для начала очень много, — сказала она.

— На самом деле немного.

— Может быть, он обратится к врачу.

— Пока он этого не сделал. Возможно, это ему не понадобится. Он мог сам перевязать рану.

— Рана глубокая?

— Похоже, что глубокая, но чистая.

— Хэнк должен был убить его, — сказала она. Как ни странно, в ее словах не было злобы. Слова были угрожающими, но интонация делала их безобидными.

— Да, — согласился Карелла, — должен был.

— Но у него не получилось.

— Да.

— Что вы собираетесь делать дальше? — спросила она.

— Не знаю. Отдел расследования убийств на стенку лезет, да и мы тоже. Но у меня вроде есть пара идей.

— Есть ниточка?

— Нет. Просто всякие мысли.

— Какие именно?

— Вам будет скучно.

— Убит мой муж, — холодно сказала Элис. — Могу вас уверить, что мне не может наскучить то, что помогло бы найти убийцу.

— Дело в том, что я предпочитаю не обнародовать свои мысли, пока не буду точно знать, о чем говорю.

Элис улыбнулась:

— Это другое дело. Вы даже не попробовали виски.

Он поднес стакан к губам. Напиток был очень крепкий.

— Ого! — сказал он. — Вы не пожалели виски.

— Хэнк любил, чтоб было покрепче. Он любил все крепкое.

Это неумышленно прозвучало как новая провокация. Ему казалось, что Элис может неожиданно взорваться, разлетевшись на тысячи парящих в воздухе фрагментов грудей, ног и бедер, как на картине Дали.

— Мне пора идти, — сказал он. — Мне платят не за то, чтобы я целое утро попивал виски.

— Погодите немного, — сказала она. — У меня тоже есть мысль.

Он бросил на нее быстрый взгляд, так как ему послышалось в ее голосе что-то двусмысленное. Он ошибся. Она отвернулась от него и снова смотрела в окно; он видел ее в профиль.

— Расскажите, — сказал он.

— Человек, который ненавидит полицейских, — произнесла она.

— Может быть.

— Так должно быть. Кто еще может бессмысленно убить троих? Это должен быть человек, ненавидящий полицейских, Стив. Разве Отдел расследования убийств так не думает?

— Последние несколько дней я с ними не говорил. Я знаю, что сначала они так думали.

— А теперь?

— Трудно сказать.

— А что вы думаете?

— Может, и человек, ненавидящий полицейских. С Риардоном и Фостером… да, возможно. Но насчет Хэнка… не знаю.

— Я не понимаю вас.

— Риардон и Фостер были напарниками, так что мы можем допустить, что какая-нибудь скотина затаила на них зло. Они работали вместе… может, и погладили какого-нибудь идиота против шерсти.

— Да?

— Но Хэнк никогда с ними не дежурил. Возможно, только пару раз был с ними в засаде. Но он не произвел вместе с ними ни одного важного ареста. Это видно из наших записей.

— Кто говорит, что это обязательно личная месть, Стив? Может, это просто какой-нибудь проклятый псих. — Она как будто рассердилась. Он не понимал, почему она сердится, потому что до сих пор она была достаточно спокойна. — Просто какой-то ненормальный, больной, идиотский псих, который забрал себе в голову перебить всех полицейских 87-го участка. Неужели это так уж невероятно?

— Вовсе нет. По правде говоря, мы навели справки во всех местных психиатрических лечебницах насчет больных, которые недавно выписались и могли… — Он покачал головой. — Понимаете, мы предполагали, что это может быть параноик, человек, приходящий в ярость от одного вида полицейской формы. Только вот погибшие были не в форме…

— Да. Ну и что?

— Мы думали, что напали на след. Молодой человек… его не выводят из себя полицейские, но в армии у него было много неприятностей с офицерами. Его недавно выписали как выздоровевшего, но это ничего не значит. Так вот, мы говорили с психиатрами, и они считают, что он не способен на насилие, тем более на цепь убийств.

— И вы оставили его в покое?

— Нет, мы все проверили. Этот парень ни при чем. У него алиби длиной с милю.

— Что еще вы выяснили?