Истребитель «Родина»

Андрей много об этом думал. В частности, о том, что через тридцать лет он еще не умрет. Когда люди высадятся на Земле-2, он по-прежнему будет сидеть в «Каменном Чертоге».

Пятый год заключения подходил к концу, близился шестой. Никаких надежд Андрей с ним не связывал, но все-таки ждал – после полных пяти лет можно было впервые подать прошение о помиловании… которое не станут и рассматривать. Человечеству не было дела до особо опасных преступников, человечество шагало вперед – так размашисто, что от этой поступи захватывало дух даже в камерах Шиашира.

Открытие, сделанное в Новосибирском Академгородке, решило проблему утилизации отходов.

Группа индийских программистов разработала новый гиперпротокол, превративший Инфо в Единую Сеть – полноценную и действительно универсальную информационную систему. На фоне всеобщего объединения это было воспринято как должное.

Конструкторы из КБ «Евразия» объявили, что у них готова новая версия двигателя. Время гипотетического полета к Виктории сокращалось в полтора раза. Впрочем, тема колонизации уже отошла на второй план, ее затмили новые открытия и новые достижения. Слившись в одно государство, Земля словно очнулась.

Шиашир продолжал упираться макушкой в пасмурное небо. Андрей тренировался и ждал следующего года. Читал старые газеты и снова тренировался.

Все пролетело мимо: слияние государств, победа над эпидемией, начало второй космической эры, информационный бум и наступление энергетического изобилия. Сидя в камере, Андрей упустил даже войну. Странную короткую войну, закончившуюся полным поражением.

В мае доставили газеты за апрель, из них Андрей узнал, что Земля принадлежит уже не людям. Статья была небольшой и на удивление блеклой, поначалу он принял ее за неудачный розыгрыш, однако номер был датирован не первым апреля, а двадцать пятым.

На следующее утро, получая завтрак, Андрей схватил охранника за рукав.

– Это правда? – спросил он. – В газете. Там написано… Неужели это правда?!

Охранник помедлил и, впервые нарушив инструкцию, ответил:

– Да.

– Захватили Землю?! И ты… продолжаешь тут разносить свою кашу!

– Уже две недели.

– Две недели?! Как это? Как?!

Охранник шлепнул в миску овсянки и пожал плечами:

– Нормально.

* * *

Ее подняли из капсулы последней, когда обе летные смены уже погрузились в коматозный сон. Одевшись, она вышла к общему отсеку, в центре которого медленно вращалась объектная модель планеты. Она уже видела эти океаны и эти материки, но здесь они казались другими. Пушистая зелень лесов, рябь синей воды, голубое сияние атмосферы – все это было живым.

– Гипервизуализация, – пояснили из-за плеча. – В таком масштабе поверхность должна представляться ровной.

– Спасибо, я знаю. – Она обошла шар и отыскала черную точку. – Вашингтон?

– Уошингтон, с ударением на первый слог. Столица планеты.

– Стив, не следует меня инструктировать, мой курс значительно шире вашего.

– Я лишь хотел быть полезным.

– Будете. – Она не спеша двинулась против вращения глобуса. – Судя по отсутствию аварийных докладов, план отрабатывается штатно?

– Результаты превосходят ожидания.

– Это настораживает.

– Не могу с вами согласиться. Две недели – достаточный срок не только для структуризации общественного мнения, но и для его коррекции.

– Две недели? – недоуменно произнесла она.

– Экипаж предпочитает местную лексическую базу. Возможно, это следствие глубокого погружения в курс, – ответил офицер по-итальянски. – Думаю, при вашей должности этого также не избежать, – добавил он по-японски и, уловив внимательный взгляд, оговорился: – Прошу прощения, мне не нужно было…

– Готовьте челнок, Стив. Кто сейчас на борту?

– Только мы и дежурная смена. Экспедиция давно внизу. – Он помедлил. – Я могу задать вопрос?

– Этого права вас никто не лишал.

– Вы намерены приступить к активным действиям?

– Для чего еще мне спускаться на поверхность?

– Вы считаете, что сопротивление неизбежно?

Она пристально посмотрела на Стива:

– Займитесь челноком.

Когда офицер покинул отсек, она вновь обошла модель – прикоснулась к теплой воде экватора, обожглась о ледяную шапку, погладила кудрявый массив Южной Америки. Под ладонью в атмосфере взвивались и утихали прозрачные буранчики. Мир был чистым, богатым и безмятежным.

Она шагнула в сторону и скрестила руки на груди. Планета продолжала вращаться, демонстрируя себя наивно и беззащитно, как ребенок. Мир, живущий вне Войны.

«Мир, доживший до Войны», – мысленно поправилась она и повторила это на шестнадцати земных языках. Синтаксические конструкции отличались, но в одном они совпадали: между прошлым и настоящим была большая разница. Именно это она и хотела сказать:

– Всему когда-нибудь приходит конец.

Часть первая БЫСТРО И БЕЗБОЛЕЗНЕННО

А вдруг всё то, что ищем,

Обретается при вскрытии

Телесного родного дорогого себя…

Е. Летов, «Вселенская большая любовь»