Истребитель ведьм

— Ничего, — повторил Велерад. — Ведун не хотел идти во дворец сразу, первой же ночью. Кружил по околице, присматривался, собирался с духом. И, как болтают, увидел упырицу Увидел за работой — она не вылазит из гроба затем только, чтобы размять ноги. И той самой ночью потихонечку убрался, не прощаясь ни с кем.

Геральт покривил губы — это должно было обозначать усмешку:

— Ведуны не берут плату вперед. Значит, эти деньги до сих пор лежат у твоих благоразумных людей?

— Наверняка, — кивнул Велерад.

— А что говорит молва — сколько там денег?

Велерад оскалился:

— Одни говорят — восемьсот…

Геральт покачал головой.

— Другие говорят о тысяче…

— Немного, особенно если вспомнить, что молва всегда преувеличивает, — сказал ведун. — В конце концов, король дает три тысячи.

— Ну да, и принцессу в жены… — буркнул Велерад. — О чем ты говоришь? Я же знаю, что тех трех тысяч тебе не получить.

— Ты уверен?

Велерад стукнул ладонью по столу:

— Геральт, я начну хуже думать о ведунах! Эта история тянется шесть с лишним лет! Шесть! Упырица пожирала человек пятьдесят в год — теперь, правда, чуть поменьше, потому что меньше стало охотников шататься ночью по дворцу. Братец, я верю в чары, видывал на своем веку не одно чародейство, я верю в способности магов и ведунов. Но то, что упырицу можно превратить, сняв чары, в принцессу — вздор! Это выдумал тот горбатый дурак, свихнувшийся в своем отшельничестве! В эту сказку не верит никто, кроме Фолтеста! Адда родила упырицу, потому что спала с родным братом, — вот истина, и никакие чары тут не помогут. Упырица жрет людей, как обычная упырица, и ее нужно попросту убить — мечом по голове, без возни с заклятьями. Года два назад дракон повадился пожирать овец у крестьян в каком-то захолустье под Магакамом — крестьяне пошли на него толпой, прикончили дубинами, и никто из них не подумал этим хвалиться. А мы тут, в Стужне, ждем чуда, запираем двери в полнолуние, привязываем преступников к колу перед дворцом, чтобы эта тварь нажралась досыта и оставила нас в покое…

— Ловко вы придумали, — усмехнулся ведун. — И что, преступность уменьшилась?

— Ничуть…

— А не пора ли нам отправиться во дворец?

— А как быть с суммой, собранной благоразумными людьми?

— Зачем спешить, градоправитель? — сказал Геральт. — Несчастный случай на работе может произойти сам по себе, независимо от моих намерений. Вот тогда-то разумные люди должны подумать, как уберечь меня от гнева короля. И приготовить те полторы тысячи оренов, о которых судачит молва.

— Молва судачит о тысяче…

— Нет, господин Велерад, — сказал ведун решительно. — Тот, кому предлагали тысячу, удрал, увидев упырицу, и даже не пытался попросить больше. А значит, риск стоит больше тысячи. А может, и больше полутора… Сначала я должен увидеть все сам.

Велерад почесал в затылке:

— Тысячу двести?

— Нет, градоправитель. Работа нелегкая. Король дает три, и нужно тебе сказать, что снять чары иногда легче, чем убить. Если бы убить упырицу было проще, это давно сделал бы кто-нибудь из моих предшественников. Думаешь, они дали себя загрызть только потому, что опасались гнева короля?

— Ну ладно, братец, — с неохотой кивнул Велерад. — Договорились. Только королю — ни слова о возможном несчастном случае. Очень тебе советую…

Фолтест был стройным и красивым мужчиной. Лет ему, как прикинул ведун, меньше сорока. Король сидел в резном кресле из черного дерева, ноги вытянул к камину, у которого грелись два пса. Сбоку, на ларе, сидел пожилой бородатый мужчина могучего сложения. Другой вельможа, богато одетый, с задумчивым лицом, стоял за спинкой королевского кресла.

— Ведун из Ривии, — сказал король.

— Да, государь, — поклонился Геральт.

— Почему ты такой седой? От заклятий? Я вижу, что ты еще не стар. Ладно, это шутка. Можешь не отвечать. Какие-нибудь соображения у тебя есть?

— Да, государь.

— Хотелось бы послушать.

Геральт поклонился еще ниже:

— Государю следовало бы знать: наш закон запрещает нам рассказывать о своей работе.

— Весьма удобный закон, мой милый ведун, весьма… Ну хорошо, не будем вдаваться в подробности. С лешаками тебе приходилось иметь дело?

— Да.

— С вампирами?

— Да.

Фолтест поколебался:

— А с упырицами?

Геральт поднял голову и посмотрел королю в глаза:

— С ними тоже.

Фолтест отвернулся:

— Велерад!

— Слушаю, господин мой.

— Ты рассказал ему подробности?

— Да, господин мой. Он твердит, что с принцессы можно снять заклятье.

— Это я сам давно знаю. А вот каким образом, милый мой ведун? Ах да, я и забыл. Закон. Что ж… Будь по-твоему. Я только хочу тебя предупредить: здесь уже побывало несколько ведунов… Велерад, ты ему рассказывал? Отлично. Так вот, я уже знаю, что ваше ремесло — скорее убивать, а не снимать заклятье. Это мне не подходит. Если у моей дочери упадет с головы хоть один волос, я положу на плаху твою. Твою голову, я хочу сказать. Вот так, и никак иначе. Ты, Острит, и ты, Сегелин, останьтесь, расскажите ему все, что он захочет узнать. Эти ведуны всегда много расспрашивают. Накормите его и поселите во дворце. Нечего ему болтаться по корчмам.