Истребители

Впервые я увидел бойцов «Нормандии» в небе в начале Белорусской операции. Сначала даже не увидел, а услышал их переговоры в эфире. Речь была спокойной: наше превосходство в воздухе было полным. Мы даже слышали французские песни: наши боевые друзья, находясь в воздухе, часто напевали, что, хотя и было нарушением порядка, само по себе свидетельствовало об их отличном настроении. И мы, конечно, полагали, что в бою и французам будет не до песен: как только обстановка осложнится — все станет на свои места. Так, впрочем, и было, особенно во время боев в Восточной Пруссии, когда у противника количество самолетов увеличилось почти втрое и практически соотношение воздушных сил в полосе нашего фронта выровнялось.

Летчики полка «Нормандия» прошли трудный боевой путь, начавшийся весной 1943 года на Западном фронте.

В Орле и в Париже, там, где начинался и завершился боевой путь «Нормандии», подвиг французских летчиков-патриотов увековечен в названиях улиц. Созданы музеи боевой славы, братской дружбы представителей советского и французского народов, сражавшихся против фашизма.

В конце июля после перегруппировки войска фронта перешли в наступление на каунасском направлении. Продвижение шло медленно: противник оказывал упорное сопротивление. При отходе гитлеровцы сжигали села, разрушали мосты, минировали дороги. Отдельные населенные пункты по нескольку раз переходили из рук в руки. Фашисты пытались любой ценой выиграть время, чтобы закончить подготовку оборонительных рубежей, прикрывавших границы Восточной Пруссии.

Несмотря на сильное противодействие, паши войска неумолимо продвигались на запад и к 1 августа освободили Каунас — важнейший узел вражеской обороны па восточно-прусском направлении.

В эти дни наша дивизия вела напряженные боевые действия. Менялись районы, перед нашими наступающими войсками возникали новые оборонительные рубежи противника, и снова без устали работали наши боевые друзья летчики-штурмовики и летчики-бомбардировщики, а мы, соответственно, обеспечивали им условия для нанесения метких, уничтожающих ударов. Кроме того, мы вели интенсивную воздушную разведку. По сравнению с первой половиной Белорусской операции сейчас, на завершающей ее стадии, когда бои переместились на территорию Литвы, нам значительно прибавилось работы по прямому нашему назначению. Здесь, на ближних подступах к Восточной Пруссии, фашисты сосредоточили немалые авиационные силы, перебросив с других направлений несколько боеспособных эскадр. Опять стали появляться группами по 15–20 машин вражеские бомбардировщики, которых во время разгрома немцев в Белоруссии мы почти не видели. Они ходили под прикрытием «мессеров», бомбили передовые части войск фронта и переправы через Неман. Наши летчики теперь вели жестокие и частые воздушные бои. Возросшее сопротивление врага на земле и в воздухе сразу показало нам, что мы приближаемся к жизненно важной части территории гитлеровской Германии и что эту территорию, это свое логово, центр германского милитаризма, гитлеровцы будут защищать упорно и до конца.

Как только немецкие бомбардировщики стали совершать регулярные налеты большими группами, мне пришлось срочно выезжать с радиостанцией наведения в район южнее Каунаса. Снова — в который раз! — пригодился опыт, добытый в боях на Ленинградском и Калининском фронтах. Наши летчики совершали по 3–4 вылета в день, я с радиостанцией находился рядом с передним краем и руководил действиями истребителей непосредственно из самого района этих действий. О том, насколько возросло напряжение в воздухе, говорит один из памятных для меня эпизодов тех дней.

Получив донесение о приближении очередной воздушной армады противника, я поднял в воздух дежурную группу истребителей, которую вел капитан П. К. Лобас. Его навели на цель, а я, еще не зная точной численности группы, но заранее предполагая, что в этой группе, как обычно, идет не меньше трех девяток Ю-87, тут же дополнительно поднял в воздух еще две группы истребителей.

Между тем капитан Лобас, который уже должен был атаковать подходящего противника, почему-то медлил. Во всяком случае, по тому, что происходит в эфире, всегда можно установить, когда бой начался. А тут — какое-то спокойствие в эфире…

Я связался с ведущим и потребовал доложить обстановку. Все сразу прояснилось: оказалось, что к линии фронта приближаются не 20–30 бомбардировщиков, как предполагалось, а восемь девяток под сильным прикрытием «мессершмиттов»! И капитан П. К. Лобас, опытный и бесстрашный летчик, выбирал позиции, чтобы своими ограниченными силами атаковать эту армаду с наибольшей эффективностью.

— Атакуйте решительнее, — сказал я, — подходит усиление.

После этой команды Лобас немедленно атаковал, и в этот момент подошла наша вторая группа.