Истребители

Единственное, что лимитировало нас на «тройке», — меньший запас горючего. Но этот истребитель был предназначен для воздушного боя, а не для сопровождения ударной авиации, особенно действующей по удаленным целям. И надо было это иметь в виду при использовании Як-3 в боевых действиях. Конечно, реально эту силу враг мог бы ощутить сразу, если бы всю нашу дивизию перевооружили этими самолетами. Но надо было ждать. А пока у нас было всего два новых «яка». Личный пода-рок командующего Военно-Воздушными Силами…

В первых числах сентября меня вызвал находившийся на нашем фронте представитель Ставки Верховного Главнокомандования Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский. Он сообщил, что мне поручено принять английскую военную делегацию. Формально делегацию возглавлял командор Робертс, но фактически, объяснил Александр Михайлович, главой делегации является профессиональный разведчик майор Трап. Официально делегация прибывала с целью изучения нашего опыта по взаимодействию авиации с наземными войсками. Хотя группа состоит из авиационных специалистов, фактическая их цель — разведка, и надо принять меры к сохранению военной тайны. Конкретно, как уточнил А. М. Василевский, надо убрать с «ильюшиных» реактивные снаряды РС-132 (они базировались на одном аэродроме с нами). Из каких-то источников англичане узнали, что у нас на вооружении появились эти новые, более мощные, чем прежние, снаряды, и хотят их купить. Мы им передали РС-82, а эти — РС-132 — пока продавать не собираемся.

Я спросил, можно ли в случае необходимости показать самолет Як-3. Маршал сказал, что можно показать, но точных летно-тактических данных сообщать не следует. Просто сказать, что этот самолет значительно лучше своих предшественников.

Короче говоря, у меня был ряд детальных указаний о том, как вести себя в русле вполне официальных и вместе с тем дружественных отношений, и я узнал, что помогать мне будут (неофициально) два офицера Генерального штаба, с которыми я могу консультироваться в случае каких-нибудь возникших неясностей.

Я совершенно отчетливо понял, что задача эта касается не столько моей прямой сферы (боевого применения авиации на фронтах Великой Отечественной войны), сколько является военно-дипломатической, и что этому визиту наше руководство придает довольно большое значение, а я, если можно так выразиться, волею судеб попадаю в орбиту высокой международной политики. При этом А. М. Василевский дал мне понять, что англичане давно уже добивались такой возможности, а наше руководство под разными предлогами оттягивало этот визит, потому что нам совершенно не хотелось иметь на фронте группу хорошо подготовленных английских разведчиков. Но теперь мы пошли на это — с известными оговорками, практическая реализация которых целиком зависела от меня как от представителя воюющей советской авиации. И еще я понял, что если бы эта делегация была американской, то было бы меньше трудностей и меньше ограничений, поскольку в сложившихся в ходе войны отношениях между главами государств — союзников по антигитлеровской коалиции — в определенной мере позиция президента Рузвельта оценивалась как более открытая и более честная по отношению к Советскому Союзу, чем позиция премьера Черчилля.

Объяснив мне подробно ситуацию, Александр Михайлович Василевский попрощался со мной и пожелал успеха. Отныне в течение 12–15 дней мне предстояло проявлять способности военного дипломата. Поскольку мысль о деятельности на международном поприще мне никогда не приходила в голову, то и вопрос о моих способностях в этом смысле, естественно, тоже не возникал. А тут, едва я попрощался с А. М. Василевским, одно за другим стали возникать всякие «если»: «если они захотят», «если они будут настаивать», «если они попытаются». При этом ссылаться на привычное «не могу знать», «не в моей компетенции», «не положено» и т. д. — нельзя. В общем, поначалу абсолютно ясная задача стала обрастать сложностями такого порядка, которые никакими регламентациями, разумеется, не предусмотрены. Возвращаясь в Прелаи, я думал, что проще всего было бы посадить делегацию на истребители — ведь они все летчики! — и сводить их разочек на прикрытие наземных войск. Тут бы им все сразу стало ясно: и способы взаимодействия с пехотой, и возможности наших истребителей (а заодно и немецких). Эта мысль меня немного развеселила.

Для приема и размещения делегации было выделено здание школы в Прелаи. Его быстро отремонтировали, завезли из Вильнюса хорошую мебель, сервизы — словом, все необходимое для приема на высоком уровне. Заодно переодели наконец личный состав дивизии: выдали новое обмундирование, сапоги, в аэродромных столовых повесили марлевые занавески, постелили скатерти и даже улучшили питание.