Истребители

Но вдруг противник будто исчез. В какой-то день мы не обнаружили на трассе ни одного Ю-52. Отказаться от перевозок гитлеровцы, конечно, не могли. Значит, они почувствовали, что их пунктуальность стала им дорого обходиться, и изменили маршрут. Вскоре мы обнаружили эту их новую трассу. Она сильно удлинилась и пролегала теперь над глухими лесными и заболоченными массивами. В тех районах не было наших зенитных средств и постов наблюдения, перебросить их туда мы при абсолютном бездорожье не могли. Маршрут был, кроме того, еще больше удален от наших базовых аэродромов, и борьба с «юнкерсами» осложнялась.

Но командование авиации Северо-Западного фронта тоже изменило тактику. Ведь расположенный в котле аэродром Глебовщина оставался ахиллесовой пятой немцев. Он был крайне необходим окруженной группировке, поэтому вокруг него гитлеровцы стянули много зенитной артиллерии. Аэродром этот был, в общем, крепким орешком, но единственным на плацдарме. Поэтому-то, когда борьба с транспортными самолетами противника в воздухе стала затруднительной, наше авиационное командование сосредоточило свое внимание на Глебовщине.

В мае наши штурмовики (реже — бомбардировщики) наносили удары по вражескому аэродрому. Летчики нашего полка сопровождали их, а также блокировали Глебовщину, обеспечивая «илам» благоприятные условия для нанесения ударов. Это была тяжелая работа, которая требовала значительно больше сил и средств, чем те, которыми мы располагали. Редко когда наши истребители возвращались с задания без многочисленных пробоин и повреждений, однако урон врагу их удары наносили немалый. Как правило, мы били по аэродрому в те периоды, когда наши войска активизировали наступательные действия. В самые напряженные дни он часто выводился из строя, и «юнкерсы» вынуждены были сбрасывать грузы на парашютах. Много их попадало в глухие болотистые и лесные районы. Одновременно с ударами по аэродрому мы активизировали борьбу с фашистскими транспортниками в районах выброски грузов. Мы — это не только наш полк: командование ВВС фронта использовало наиболее подготовленные экипажи штурмовиков для охоты за «юнкерсами», и, имея мощное бортовое оружие, они сбили их немало.

29 мая и звено наших истребителей обнаружило до двадцати Ю-52, которые шли группами с небольшими интервалами на малых высотах. Три «юнкерса» были сбиты, шесть — повреждено. Днем позже другое наше звено атаковало десять Ю-52, которые прикрывали четыре «мессера». Один транспортник и два истребителя были сбиты. Вообще к концу мая в результате ударов по аэродрому и в воздушных боях гитлеровцы потеряли, видимо, не менее сотни транспортных самолетов. Тем не менее они постоянно пополняли парк машин и продолжали перевозки. Другого выхода у них просто не было. А мы продолжали этому препятствовать. Наши летчики по-прежнему с большим азартом вылетали к Глебовщине на перехват «юнкерсов», зная, что они перебрасывают важные грузы, и нередко кадровый офицерский и даже генеральский состав вермахта.

Я так подробно рассказываю об этой нашей работе не только потому, что она долго была для нас постоянной, но и потому, что ситуация, которая сложилась на Северо-Западном фронте, в своем роде была уникальной. Известно, что наши летчики успешно громили «воздушные мосты» под Сталинградом, в Донбассе и Крыму. Но это происходило в иных условиях, в более сжатые сроки и при совершенно ином соотношении сил. У Волги, например, воздушную блокаду окруженной армии Паулюса осуществляло несколько наших сильных истребительных авиа-дивизий, вооруженных машинами новейших образцов. Конечно, там эта работа характеризовалась очень высокой результативностью. Отдавая дань защитникам сталинградского неба, должен сказать, что в наших специфических условиях нагрузка на каждого летчика была не меньше, чем у них, а может быть, даже больше. И если учесть общее количество «юнкерсов», уничтоженных с нашей помощью, то результативность нашей борьбы с транспортной авиацией противника тоже следует признать высокой. Хотя об истинных итогах этих нелегких боевых действий мы могли судить объективно много позже, в начале сорок третьего, когда наконец был ликвидирован демянский плацдарм и мы получили возможность многое увидеть своими глазами. Но до поры до времени мы, волею судьбы оказавшись, как говорилось, на второстепенном направлении, ограниченными силами сдерживали попавшую в котел крупную фашистскую группировку, сковывали значительные силы врага и перемалывали его резервы, не допуская их переброски под Сталинград, где с середины 1942 года развернулась величайшая битва, во многом определившая исход всей войны.

В июне мы перебазировались на новый аэродром. Это была просто полевая площадка близ деревни Мартюшино, и мы довольно долго действовали с нее. Если наш базовый аэродром находился восточнее демянской группировки, то Мартюшино было южнее его, а по отношению к демянской группировке — юго-восточнее.